Томас Рид - Избранные произведения. Том III

Поскольку мы оказались слева, задача заключалась в том, чтобы повернуть скот направо, и, к счастью, было достаточно света, чтобы мы видели гурт. Луны не было, но небо было усеяно звездами, и в их бледном свечении мы различали темную движущуюся массу, вытянувшуюся в длинную ленту, так как более сильные обгоняли слабых.

Пустив лошадей в галоп, мы вскоре поравнялись с самыми первыми животными; Моралес и другие пастухи продолжали кричать изо всех сил и колотить бегущих животных по шее, спине и рогам.

Как мы вскоре поняли, эти действия вызвали желаемый результат. Авангард длинной ленты начал сворачивать направо, увлекая за собой остальных; постепенно линия перестала быть прямой, а приобрела очертания спирали, причем завитки этой спирали все время сокращались.

Все теперь понимали, зачем это нужно: заставить скот бежать кругами, пока он не выдохнется. Если бы мы попытались просто остановить животных или повернуть их назад, они скорее всего вырвались бы и разбежались в двадцати направлениях, и тогда у нас не было бы ни малейшего шанса собрать их снова.

Благодаря больше скорости лошадей мы легко направляли бег стада. Но Моралес предупредил нас об опасности, и потому мы продолжали держаться сбоку от стада, кричали и колотили самых проворных животных.

Так продолжалось почти час, пока стадо не бежало уже по кругу, причем голова колонны приблизилась к хвосту. Мы уже поздравляли себя с окончанием испытания: после дня пути скакать всю ночь в родео не очень приятно. Но тут мы увидели и услышали кое-что такое, что вызвало новую тревогу. Мы развели лагерный костер среди густого кустарника, который не давал возможности увидеть свет костра издалека. Уезжая в таких обстоятельствах, мы не заметили направления и не думали о нем до последнего времени. Но теперь услышали крики и увидели, как взлетают вверх горящие ветви, разбрасывая искры, — и все это внутри круга бегущего стада.

Конечно, мы сразу поняли, в чем причина криков и дикой жестикуляции. Нашим товарищам, оставшимся у костра, угрожала опасность. Черный круг стремительно сужался и скоро сомкнется; скот раздавит и людей и костер своими бесчувственными копытами!

Не сомневаюсь, что именно таким был бы конец, если бы родео продолжалось еще несколько минут. Но Моралес знал, что теперь гурт можно остановить; заметив опасность, которой подвергались наши товарищи, он опередил гурт; мы поскакали вслед за ним и громкими криками и размахиванием руками сумели остановить передовых животных. Сделать это оказалось легко: сами животные страшно устали и были рады остановиться. То, что заставило их пуститься в бегство, больше не действовало.

— Итак, друзья, — сказал в заключение лейтенант, — если кому-нибудь из вас придется гнать скот по равнине и он понесет, вы знаете теперь, что делать. Заставить животных участвовать в родео.

Поймать дикую лошадь — вот самое заветное желание обитателя дальнего Запада, и охотники обычно добывают себе лошадей из диких степных табунов.

Эти табуны особенно многочисленны возле Скалистых гор, и здесь найдешь немало разных пород. Лошади различаются прежде всего по мастям. Встретишь здесь лошадей, походящих по виду на английских скаковых, есть и похожие на андалузских. Первые появились в этих степях во время британского наплыва в Америку, а вторые были, по-видимому, завезены испанцами и смешались со здешними дикими породами. Как бы то ни было, они-то и являются украшением степей дальнего Запада.

К несчастью, их число теперь быстро уменьшается, и только близ границ Мексики можно еще поймать с помощью лассо этих красивых и выносливых животных.

В Соединенных Штатах существует легенда, которая вполне заслуживает того, чтобы ее рассказать. Это легенда о Великом белом коне. Те, кому случалось путешествовать по пустыням Северной Америки, говорят, что видели какого-то необыкновенного, белого, как снег, коня, красота и сила которого удивляла и приводила в восторг. Этот конь был замечателен еще и тем, что его никак нельзя было поймать. Все ухищрения были напрасны. Он мчался, как ураган, едва касаясь земли копытами.

Краснокожие рассказывали его историю всегда самым таинственным, не допускавшим сомнений тоном. Рассказывали они эту историю в высшей степени неохотно, только после долгих настояний путешественников. Вот как передал нам ее один индеец.

В том месте, где кончаются необозримые прерии и начинается лесистая страна, водились в начале нынешнего столетия громадные табуны лошадей. В одном из них издалека бросалась в глаза белоснежная лошадь, шкура которой блестела на солнце как атлас. Однажды какой-то белый охотник увидел этот табун вблизи и, спрятавшись за утесом, в течение целого часа наблюдал за чудесным конем. Ему захотелось во что бы то ни стало завладеть им, но нечего было и помышлять об этом без посторонней помощи. По счастью, Даниэль Фергюссон — так звали охотника — был в дружеских отношениях с жившим поблизости индейским племенем, и вот он решил поговорить со своими краснокожими друзьями, как же можно добыть себе этого неуловимого коня.

Он отправился к вождю Мога-та-Аеса, который с любопытством выслушал, долго думал, наконец сказал:

— Мой бледнолицый брат не знает, вероятно, что белый конь не попадается ни на какие хитрости. Мы сами устраивали на него облавы, но если даже нам и удавалось накинуть ему лассо на шею, он все-таки исчезал как дым из моей трубки. Может быть, мы и сможем поймать тех лошадей, которые пасутся с ним, но сам он, видно, находится под покровительством Великого Маниту, и никому никогда не удастся поймать его. Я сказал, — так закончил свою речь вождь племени.

Несмотря на эти разочаровывающие слова, Даниэль Фергюссон решился попытать счастья, и увлеченные его речью индейцы уговорили вождя отправиться на охоту за необычайным конем. На другой день почти все племя выехало на эту охоту, впереди скакали Даниэль и три его краснокожих помощника. Невдалеке от того места, о котором говорил Даниэль, они увидели табун из восемнадцати лошадей. Одиннадцать было гнедых, шесть вороных и среди них знаменитый белый конь.

С огромными предосторожностями, так как эти лошади издали чуют человека, составили охотники громадный круг и начали постепенно его сужать. Заметив их маневр, лошади обратились было в бегство, но везде натыкались на индейцев. Вскоре многие были пойманы, только белый не давался в руки. Даниэль подскакал к нему, но конь так ударил задними ногами, что всадник далеко отлетел в сторону. Разбросав так своих врагов, белый конь прорвал цепь и исчез.