Пэлем Вудхауз - Фамильная честь Вустеров. Радость поутру

Старикашка Бассет бросил на меня острый взгляд, от которого сердце совсем зашлось.

– Да, мистер Вустер?

– Э… а… могу я поговорить с вами?

– Поговорить со мной? – Я видел, что в душе сэра Уоткина Бассета борются непреодолимая неприязнь к Бустерам, которые грозят заполонить его святая святых, и чувство долга по отношению к гостю. Наконец последнее взяло верх. – Ну что же… То есть… Если вы действительно… Да, конечно… Садитесь, пожалуйста.

Я сел и почувствовал себя гораздо увереннее. В суде вы обязаны стоять. Старый хрыч метнул в мою сторону взгляд – не краду ли я ковер? – и снова обратился к полицейскому:

– Ну что же, Оутс, думаю, мы все обговорили.

– Очень хорошо, сэр Уоткин.

– Вы уяснили, что́ я прошу вас сделать?

– Да, сэр.

– Что касается другого дела, я вникну в него со всем вниманием, помня о высказанных вами подозрениях. Будет проведено самое тщательное расследование.

Ревностный служака удалился, громко топая. Старикашка Бассет принялся перекладывать бумаги на столе. Потом скосил на меня глаз.

– Мистер Вустер, это был полицейский Оутс.

– Да.

– Вы его знаете.

– Я его видел.

– Когда?

– Сегодня днем.

– А позже?

– Нет.

– Вы совершенно уверены?

– Да, совершенно.

– Хм.

И снова взялся за бумаги, потом завел другую пластинку:

– Мы были очень огорчены, мистер Вустер, что вы не остались с нами в гостиной после ужина.

Конечно, такое признание слегка обескураживало. Не может же человек хоть сколько-нибудь деликатный признаться хозяину дома, что бегает от него, как от прокаженного.

– Вас очень не хватало.

– В самом деле? Я тоже очень огорчен. У меня немного разболелась голова, и я пошел к себе отдохнуть.

– Понятно. И все время оставались у себя?

– Да.

– Вы случайно не вышли прогуляться и подышать свежим воздухом? Очень помогает при головной боли.

– Нет, я все время лежал.

– Понимаю. Однако странно: моя дочь Мадлен говорит, что дважды заходила к вам после ужина, но комната была пуста.

– В самом деле? Она не застала меня?

– Нет.

– Наверно, я был в другом месте.

– Та же самая мысль пришла в голову и мне.

– А, вспомнил. Я действительно выходил два раза.

– Ясно.

Он взял ручку и нагнулся над столом, постукивая ручкой по указательному пальцу левой руки.

– Сегодня вечером кто-то похитил каску у полицейского Оутса, – сообщил он, меняя тему.

– Да что вы!

– Представьте себе. К сожалению, он не разглядел злоумышленника.

– Не разглядел?

– Нет. В тот миг, когда совершалось преступление, он сидел к негодяю спиной.

– Конечно, трудно разглядеть злоумышленника, если сидишь к нему спиной.

– Что верно, то верно.

– Да уж.

В разговоре наступила пауза. И хотя мы вроде бы соглашались друг с другом по всем пунктам, я по-прежнему чувствовал, что обстановка напряженная, и попытался разрядить ее байкой, которую помнил еще со времен in statu pupillari [21].

– Так и хочется спросить: «Quis custodiet ipsos custodes?» Что скажете?

– Прошу прощения?

– Это так древние римляне шутили, – объяснил я. – Quis – кто, custodiet – охранит, ipsos custodes – самих стражников? Довольно смешно, я считаю, – продолжал я, разжевывая шутку, чтобы его скудный умишко мог наконец уразуметь смысл, – человек охраняет людей, чтобы у них никто ничего не украл, а кто-то приходит и грабит самого охраняющего.

– А-а, теперь понял. Что ж, могу допустить, что человек с определенным складом ума способен усмотреть в произошедшем нечто забавное. Но уверяю вас, мистер Вустер, что я как мировой судья не разделяю подобную точку зрения. Я подхожу к делу со всей возможной серьезностью, и, когда преступник будет пойман и взят под стражу, я использую все доступные мне средства, чтобы добиться от него признания моих взглядов единственно правильными.

Мне все это очень не понравилось. Охватила неожиданная тревога за судьбу старого друга Пинкера.

– Скажите, а какое наказание его, по-вашему, ждет?

– Ценю вашу любознательность, мистер Вустер, но в данный момент я не готов поделиться с вами моими соображениями. Могу только сказать, повторив слова покойного лорда Асквита: поживем – увидим. Возможно, вы очень скоро сможете удовлетворить свое любопытство.

Мне не хотелось бередить старые раны, я всегда был склонен считать, что пусть мертвое прошлое хоронит своих мертвецов, однако подумал, что подсказка не повредит.

– Меня вы оштрафовали на пять фунтов, – напомнил я.

– Вы уже изволили сообщить мне об этом нынче, – ответил он и облил меня холодом сквозь стекла пенсне. – Но, если я правильно понял, нарушение закона, которое привело вас ко мне, на скамью подсудимых в полицейском суде на Бошер-стрит, было совершено вечером в день ежегодных Гребных гонок между восьмерками Оксфордского и Кембриджского университетов, когда власти по традиции смотрят сквозь пальцы на некоторые вольности. В нынешнем деле не существует смягчающих вину обстоятельств. И когда я буду судить преступника, нагло похитившего у полицейского Оутса государственную собственность, он, без сомнения, не отделается всего лишь штрафом.

– Неужели в тюрьму посадите?

– Я сказал, что не готов делиться с вами моими соображениями по этому поводу, но уж коль скоро мы зашли с вами достаточно далеко в обсуждении дела, что ж, поделюсь. На ваш вопрос, мистер Вустер, я могу дать лишь утвердительный ответ.

Гробовое молчание. Он по-прежнему стучал концом ручки по указательному пальцу, а я, если память мне не изменяет, принялся поправлять галстук. Расстроился я ужасно. Бедняга Линкер, его вот-вот заключат в темницу, ведь я его друг, меня кровно волнует его судьба, его карьера, как тут не волноваться. Ничто так не мешает продвижению священника вверх на избранном им поприще, как отбывание срока в каталажке.

Бассет положил ручку.

– Ну-с, мистер Вустер, вы, кажется, хотели поведать мне, что привело вас сюда?

Я слегка вздрогнул. Не подумайте, что я забыл о миссии, которую явился выполнить, просто все эти малоприятные разговоры отодвинули ее на периферию сознания, и столь грубое напоминание о ней немного травмировало меня.

Я понимал, что, прежде чем приступить к главному, необходим предварительный обмен репликами. Если отношения между двумя собеседниками натянутые, не может один из них просто брякнуть другому, что хочет жениться на его племяннице. Конечно, если он обладает чувством такта, а Вустеры тактом всегда славились.

– Ах да, конечно. Спасибо, что напомнили.

– Не за что.

– Мне просто захотелось заглянуть к вам и поболтать.

– Понятно.

Теперь нужно было деликатно подойти к теме, и я этот подход нашел.

– Скажите, мистер Уоткин, вы когда-нибудь задумываетесь о любви? – Это я положил первый мяч, удар по которому, как я надеялся, приведет к доверительному разговору.