Джек Керуак - Видения Коди

КОДИ. О, ясно

ДЖЕК. С машинкой для марок

КОДИ. Нет, я вообще про это ни чего не слышал

ДЖЕК. Нет, он – он – он – он – спер марочную машинку…

КОДИ. Никогда не слыхал о таком —

ДЖЕК. – из, э, аптечной лавки, принес марочную машинку —

КОДИ. Ага, домой, ага

ДЖЕК. А на улице вышиб из нее деньги, так или иначе и по некой странной причине принес марочную машинку в комнату и отдал ее нам «Заныкайте», вишь, и лег спать, в ломке, вишь, когда мы – мы вышли и заныкали ее, вишь… Погодь – это Хак… Я – и вот, как ты знаешь… я тебе когда-нибудь рассказывал про свою паранойю? Нет, вишь, пошли мы туда, к Быку на хазу, и первые сутки Бык и… э, Вики… разговаривали, о всяком вообще, в принципе, про ее блядства по сто долларов за ночь… вишь, и как парень – у одного конкретного парня была как-то леопардовая кожа – но ты же все это слышал!

КОДИ. Нет, чувак! Я этого не слышал, я, кажется, помню Вики —

ДЖЕК. – один парень однажды надел леопардовую кожу, он хочет пресмыкаться в углу в леопардовых шкурах, на четвереньках, г-р-р-р-р, он хочет, чтоб Вики подошла и сказала: «Г-р-р-р», и они бросаются друг на друга, и чё-то происходит, и сотня долларов! – и она все это говорит, а Бык говорит: «Почему —», и она такая: «Все эти парни Джоны !» С того момента, Бык больше не Джон! вишь… Потом… но ты знаешь, э, помнишь, когда вы с Джоанной жили у Маркана в Эспаньском Харлеме? (КОДИ: Ага ) Ну а после того, как вы съехали, настал, э, Канун Нового Года с 1946-го на 1947-й. В тот вечер я, там, заставил Вики и Жюльена со мной встретиться – после того, как ты уехал в Денвер – тогда, э, мы втроем вышли наружу – вдарили… по балехам по всему городу, которые устраивали мои бывшие… друзья-миллионеры из подготовительной школы…

КОДИ. Ах да

ДЖЕК…Друзья еврейские миллионеры, закатывали роскошные вечеринки в двухэтажных квартирах со… светскими львицами, вроде Глории Вандербилт, и все такое прочее, затем мы повсюду расхаживали, в обычной своей одежде, Вики, Жюльен и я, поэтому что ни вечеринка, куда мы вламывались, мы всегда непременно сидели под пианино с напитками, опирались на ножки пианино, разговаривая, вишь, пока наконец поздно ночью Вики украла пару шляп, и кошельков, и всё, знаешь, (Коди смеется) (смеялся уже пять минут как) , и Жюльен рассмеялся, и мы проснулись наутро на той фатере, что у Маркана была, и Вики говорит —

КОДИ. На той маленькой тощей кроватке —

ДЖЕК. – Вики… начало тошнить с кровати, и она сказала: «Папа, я ни на что не гожусь; иди спи с Жюльеном, от меня тебе никакого проку», а Жюльен говорит: «Это пральн, чувак!» (визгливая имитация Жюльена, который визгливогадски сент-луисск) , знаешь, но он на самом деле этого не говорит, знаешь, но, так оно и было

КОДИ. Ага. Это я помню

ДЖЕК. Это перед Новым 1947-м годом, Вики и Жюльен

КОДИ. Хмм. Забавно, птушто, э, хмм… элемент времени… мне кажется, я уехал только грядущей весной, сорок седьмого, но это – э, в смысле, я не, я даже об этом не думаю

ДЖЕК. О, ты еще там был, ага – где ты был в тот вечер?

КОДИ. Ну, я наверняка где-то еще был

ДЖЕК. О, ну да

КОДИ. Я работал, верно, верно, Канун Нового года, я работал, на стоянке, так и есть… мы переехали в Байонн —

ДЖЕК. Нью-Йоркерский?

КОДИ. Байонн, Нью-Джёрзи

ДЖЕК. О! Я совсем о тебе забыл!

КОДИ. Ага, все верно, ага. Вишь, я не – нет, я не – (споря) – Я с тобой тогда еще не познакомился, вот что!

ДЖЕК. А вот и познакомился – чувак !

КОДИ. Погоди минутку… Я встречался с тобой день или два, помнишь? но я не приходил к тебе домой или что-то подобного рода, пока она не вернулась в Денвер, помнишь?

ДЖЕК. Тот вечер, когда мы с тобой познакомились —

КОДИ. Ну? Я помню тот вечер. Но после этого где – просто остановись и подумай – после этого когда мы друг с другом увиделись?

ДЖЕК. – Джоанне хотелось петь в оркестре, поэтому мы с Калабрезе повели ее в… «Ливингстон», э, «Хартли-Холл», она спела, и ты там был вместе с нами…

КОДИ…вечер-другой…

ДЖЕК. Мы все в тот вечер ели, и это был октябрь, октябрь 1946-го —

КОДИ. Ага. Но после этого, чувак, мы с тобой не виделись почти что совсем , помньшь?

ДЖЕК. Да, и долго .

КОДИ. Это правда, верно, пока она не уехала —

ДЖЕК. – но я не помнил этого (перебивая Коди) что мы долго потом не виделись —

КОДИ. Ага —

ДЖЕК. А теперь ты у меня на уме все время! (Коди смеется) В те дни ты там не был, подолгу…

КОДИ. Ага. Пока мы вместе не сошлись, не прикинули, э, мой номер, знаешь, ты ж помнишь, что я делал, бывало, помнишь? Я у тебя дома зависал… на ночь в неделю, или на две, ночевал у Маркана раз-два в неделю, и у Ирвина разок-другой перебивался

ДЖЕК. Тогда Ирвин – угу

КОДИ. Ты собирался начать, когда мы начали эту бобину, не эту вот, а другую ее сторону, ты мне собирался рассказать про то, как однажды ночью вы сидели у Быка Хаббарда, и Ирвин… такой зашел, и, э, ты это помнишь? Я тебе сказал, я сказал, э: «Я думал, Бык знал Ирвина еще до того, как с тобой познакомился», и ты сказал: «Нет, Ирвин… Я узнал, Быка первым» и начал мне что-то рассказывать, ты помнишь?

ДЖЕК. Ах…

КОДИ. Так а из чего – просто, иными словами, ты начал говорить в начале этого, я могу подтвердить бобиной, другой стороной, где ты начал говорить: «Ну, однажды вечером мы сидели, э, у Быка на фатере, и зашел Ирвин», что – и я думаю, ты начинал, ты начал мне рассказывать про —

(ПЛЕНКА ПУСТЕЕТ на четыре минуты )

(ПЛЕНКА ВОЗОБНОВЛЯЕТСЯ)

ДЖЕК…пошел в, э, одну общагу в студгородке Коламбии искать Джона Мейси

КОДИ. Ага, наверху над сотней —

ДЖЕК. Он мне сказал, что побежал наверх, снежная была ночь, снег шел

КОДИ. Я, кажется, чё-то помню —

ДЖЕК. – и он постучался в дверь, которая, как он думал, была Джона Мейси, и, э, дверь открыл Жюльен —

КОДИ. Верно, это правда

ДЖЕК. А Жюльен крутил… Брамса

КОДИ. Ага, все правильно, верно, они – и он пошел наверх или что-то, а потом через час или как-то —

ДЖЕК. – вернулся

КОДИ. Все правильно, это я помню. Ага

ДЖЕК. «Я прямо-таки изумлен, что ты играешь Брамса!» – вишь, час спустя он сказал, Жюльен настоял: «Заходи давай!» Он сказал, э: «Тут через минуту будет Суинбёрн», через минуту зашел Строхайм в большой рыжей бороде своей, вишь, ну вот, через несколько вечеров они пошли, Жюльен и Ирвин, на фатеру к Строхайму в Деревне, которая по адресу Шестьдесят Мортон-стрит два… номера… от… Пятидесяти, Шестидесяти – это та фатера, где теперь живет жирный пед, у которого Дени Блё останавливается, когда шарашит по Нью-Йорку —