Данте Алигьери - Божественная комедия. Самая полная версия

91 Но заклинаю силой несказанной,
Что в трудный путь стопы мои ведет:
Дай нам вождя, чтоб нас он невозбранно

94 Привел туда, где переходят вброд,
И на хребте пришельца переправил:
Ведь он не дух, свершающий полет».

97 Хирон направо к Нессу взор направил
И рек: «Ступай, веди их тем путем,
Где б им никто преграды не представил».

100 Тут двинулись с надежным мы вождем
Вдоль берега кровавого потока,
Где несся крик палимых кипятком.

103 Я видел сонм, погрязший в кровь до ока,
И нам Кентавр: «Тираны здесь в слезах,
Что лили кровь и грабили жестоко.

106 Здесь каются они в своих грехах:
Здесь Александр и Дионисий вместе,
Сицилии несчастной бич и страх.

109 А там чело поднял в глубоком месте
Черноволосый Аццолин и с ним
Тот белокурый злой Обидзо Эсте,

112 Убитый в мире пасынком своим».
Я на вождя взглянул, но мне учитель:
«Пусть будет первым он, а я вторым».

115 Немного дале, с вами стал мучитель
Над сонмом душ, что погружен был весь
По горло в яму – ужасов обитель!

118 Тень в стороне нам указал он здесь,
Сказав: «Вот он, пронзивший в Божьем храме
То сердце, что на Темзе чтут поднесь».

121 Потом я видел в адском Буликаме
Главу и грудь взносивший сонм духов,
И в их толпе узнал я многих в яме.

124 Все мельче, мельче становилась кровь,
Так, что одни скрывала грешным ноги:
Здесь перешли мы быстро через ров.

127 «Как бурный ключ на сем конце дороги
Мелеет с каждым шагом, так равно
И с той страны, – сказал мне спутник строгий —

130 Все глубже, глубже каменное дно.
Он вниз гнетет, доколь впадет в те бездны,
Где в век стенать тиранству суждено.

133 Там правосудье суд творит возмездный
Над тем Аттилой, что был бич земли;
Там Пирр и Секст; там вечно токи слезны

136 Сливают с кровью, где на век легли,
Реньеро Падзи и Реньер Корнето,
Что по дорогам столько войн вели».

139 Здесь вброд провел меня он и поэта.

1 Еще Кентавр не перешел пучины,
Как в дикий бор вступили мы одни,
Где ни единой не было тропины.

4 В нем, скорчившись, растут кривые пни;
В нем все темно, без зелени, без цвета;
В нем яда полн бесплодный терн в тени.

7 В такую глушь, в такую дичь, как эта,
Не мчится вепрь с возделанных полей
В стране между Чечины и Корнета.

10 Вьют Гарпии там гнезда из ветвей,
Прогнавшие с Строфад Энея криком,
Пророческим предвестником скорбей.

13 На крыльях длинных, с человечьим ликом,
С когтьми на лапах, с чревом птиц, они
На страшных пнях кричат в смятенье диком.

16 «Пока мы здесь, – сказал учитель мне, —
Узнай, мой сын, ты во второй долине,
И будешь ты дотоле в сей стране,

19 Пока к ужасной не придешь пустыне;
Смотри ж теперь: ты здесь увидишь то,
Что подтвердит слова мои отныне».

22 Со всех сторон я слышал вой; но кто
Стонал и выл, не зрел я, и в смятенье
Я стал, от страха обращен в ничто.

25 Вождь, думаю, мог думать, что в сомненье
Подумал я: не скрылся ли в кусты
От нас народ, рыдавший в отдаленье;

28 И потому сказал он: «Если ты
Одну хоть ветку сломишь в роще темной,
То вмиг рассеются твои мечты».

31 Вблизи от нас терновник рос огромный:
Я ветвь сломил с него; но он с тоской:
«За что ломаешь? – простонал мне томно,

34 И, потемнев от крови пролитой,
Вскричал опять: «Что множишь мне мученья?
Иль жалости не знаешь никакой?

37 Когда-то люди, ныне мы растенья;
Но будь мы души змей самих, и к ним
Иметь ты должен больше сожаленья».

40 Как с одного конца горит, другим
И пенится и стонит прут зеленый
И по ветру, треща, бросает дым —

43 Так здесь из ветви, издававшей стоны,
Струилась кровь и, бросив ветвь, я стал,
Как человек внезапно устрашенный.

46 «Злосчастный дух! – мудрец мой отвечал. —
Когда б сперва поверил он преданью,
Которое в стихах я рассказал, —

49 Он до тебя не прикоснулся б дланью.
Я сам скорблю, что ваш чудесный плен
Подвиг меня к такому испытанью.

52 Скажи ж, кто ты; а он тебе взамен
Возобновит величье славы шаткой,
Пришедши в мир из мрака адских стен».

55 И терн: «Так сильно манишь речью сладкой,
Что я молчать не в силах, и на миг —
О выслушай! – прильну к беседе краткой.

58 Я тот, кому от сердца Фридерик
Вручил ключи, чтоб отпирал по воле
И запирал я дум его тайник,

61 Для всех других уж недоступный боле;
Теряя сон и силы для трудов,
Я исполнял свой долг в завидной доле.

64 Развратница, что с кесарских дворцов
Бесстыдных глаз вовек не отвращала, —
Смерть общая и язва всех веков —

67 Против меня сердца воспламеняла
И, Августу то пламя передав,
Свет радости в мрак скорби обращала.