Роберт Стивенсон - Клуб самоубийц. Черная стрела (сборник)

– Молюсь за ее душу, – с дрожью в голосе ответил его спутник.

– За душу ведьмы? – удивился Дик. – Что ж, помолись за нее, если хочешь. Она была самой лучшей девчонкой во всей Европе. Звали ее Жанна д’Арк. Старик Эппльярд, лучник, рассказывал, что удирал от нее, как от нечистой силы. Да, вот это была храбрая девушка!

– Но, добрый мастер Ричард, – продолжил Мэтчем, – если ты не любишь девушек, значит, ты не настоящий мужчина, потому что Бог не зря их создал. Еще он послал в этот мир любовь, которая дает мужчине надежду, а женщине – утешение.

– Тьфу! Да ты просто сопливый сосунок, если так обожаешь женщин. А если ты думаешь, что я не настоящий мужчина, спускайся немедленно с коня, и я докажу тебе на кулаках, мечах или стрелах свою мужественность.

– Но я не умею драться, – взволнованно ответил Мэтчем. – Я вовсе не хотел тебя оскорбить. Это я пошутить хотел. И если я говорю о женщинах, то только потому, что слышал, будто ты скоро женишься.

– Я женюсь?! – ошеломленно вскричал Дик. – Первый раз об этом слышу. И на ком же?

– На какой-то Джоанне Сэдли, – ответил Мэтчем, краснея. – Это сэр Дэниэл так решил. Я слышал, он хочет нажиться на каждой из сторон. Еще говорят, что несчастная девушка горько жалуется на судьбу. Наверное, она так же, как ты, ненавидит брачную жизнь… А может, ей просто не нравится жених.

– По-моему, брак это как смерть, от него никто не уйдет, – покорно произнес Дик. – А она, говоришь, жалуется на судьбу? Ну вот видишь? Что я тебе говорил? Все девчонки глупы. Почему, спрашивается, она жалуется, если даже еще не видела меня ни разу? Думаешь, я себя жалею? Ни капельки. Если мне суждено жениться, я женюсь не глядя. Плакать не стану! Но скажи, ты видел ее? Какая она? Добрая или злая? Ворчливая или приятная в обращении?

– Какое тебе до этого дело? – промолвил Мэтчем. – Коль, если тебе суждено жениться, ты готов жениться. Какая тебе разница, добрая она или злая? Это же всего лишь игрушки. Ведь ты, о мастер Ричард, сам сказал, что готов жениться не глядя.

– Хорошо сказано. Я говорил, не подумав, – признался Шелтон.

– Хорошенький муж будет у твоей жены, – заметил Мэтчем.

– У нее будет тот муж, которого даст ей Господь, – решительно промолвил в ответ Дик. – Наверняка есть и хуже, и лучше.

Его спутник вздохнул.

– Ах, бедная девушка.

– Почему же она такая бедная? – поинтересовался Дик.

– Выйти замуж за человека из дерева, – покачал головой его попутчик. – Деревянный муж. Какое несчастье!

– Да уж, наверное, я действительно деревянный, раз иду пешком, а ты едешь на моем коне, – заметил Дик. – Но, клянусь, это хорошее дерево!

– Добрый Дик, прости меня, – воскликнул Мэтчем. – У тебя самое доброе сердце во всей Англии. Это я ведь просто так, чтобы пошутить. Прости, милый Дик.

– Вздор, – махнул рукой Дик, немного смущенный душевностью своего товарища. – Ничего страшного не случилось. Клянусь всеми святыми, не такой уж я неженка.

В этот миг ветер, дувший им прямо в спину, принес далекий отголосок трубы сэра Дэниэла.

– Тише! – сказал Дик. – Труба!

– Ах, они заметили, что я сбежал, – жалобно воскликнул Мэтчем. – А у меня коня нет. – И он стал бледным как смерть.

– Да не трусь ты, – попытался успокоить его Дик. – Ты ведь намного от них оторвался. Да и мы, считай, уже у самой переправы. К тому же, сдается мне, это я сейчас без коня остался.

– Увы, меня все равно схватят! – воскликнул беглец. – Дик, добрый Дик, умоляю, помоги, хотя бы немножко!

– Да что на тебя нашло? – вспылил Дик. – По-моему, я и так тебе очень терпеливо помогаю. Но мне жалко смотреть на такого трусливого парня. Вот что я тебе скажу, Джон Мэтчем (если Джон Мэтчем это твое настоящее имя): я, Ричард Шелтон, даю слово, что доставлю тебя в Холивуд, что бы ни случилось. Да покарают меня святые, если я подведу тебя. Выше нос, сэр Трусишка. Здесь дорога становится получше, так что пришпорь лошадь. Быстрее! Быстрее! На меня внимания не обращай, я бегаю, как олень.

Конь бежал крупной рысью, Дик легко бежал рядом, и вскоре они, преодолев остаток болота, оказались на берегу реки у хижины перевозчика.

Река Тилль представляла собою широкий поток мутной, глинистой воды, вытекавшей из болот, и в этой части русла она протекала между поросшими ивами островками.

Вода была непрозрачной и илистой, но в это ясное, солнечное утро все казалось прекрасным. Ветер или проворная выдра тревожили ее гладь частой рябью, и то тут, то там на ней проявлялись веселые голубые клочки – это отражалось небо.

Тропа упиралась в небольшую бухточку, где под крутым высоким обрывом уютно примостилась хижина паромщика. Стены ее были сплетены из тростника и обмазаны глиной, крыша поросла зеленой травой.

Дик подошел к хижине и отворил дверь. Внутри на старом, издававшем мерзкий запах домотканом плаще лежал перевозчик. Когда-то богатырское тело теперь все иссохло, его трясло от болотной лихорадки.

– А, мастер Шелтон, – пробормотал он. – Вам нужна лодка? Плохие времена, плохие времена! Вы бы поосторожнее, в этих краях разбойничает целая шайка. Шли бы вы лучше к мосту.

– Не могу, – ответил Дик. – Я очень спешу, перевозчик Хью. У меня нет времени идти к мосту.

– Вот упрямец, – подымаясь, проворчал перевозчик. – Я вам одно скажу: если доберетесь до замка Мот живым и здоровым, считайте, вам повезло. – Выйдя на порог и заметив Мэтчема, он остановился и спросил: – А это кто?

– Мой родственник. Мастер Мэтчем, – ответил Дик.

– Здравствуй, добрый перевозчик, – сказал Мэтчем, который уже слез с коня и подвел его к хижине. – Не перевезешь ли нас на ту сторону? Мы очень спешим.

Изможденный перевозчик какое-то время молча смотрел на него.

– Провалиться мне на этом месте! – наконец воскликнул он и захохотал во все горло.

Мэтчем весь залился густой краской и втянул голову в плечи. Дик со злостью схватил невежу за плечо.

– Что ты себе позволяешь, грубиян? – гневно вскричал он. – Как смеешь ты насмехаться над тем, кто выше тебя по положению? Займись лучше своим делом.

Перевозчик Хью, бормоча что-то себе под нос недовольным голосом, отвязал лодку и оттолкнул ее чуть дальше от берега, туда, где вода была глубже.

– Вы такой маленький, мастер, – с широкой улыбкой сказал Хью. – Видать, вас лепили по какой-то особой мерке. Я ведь ничего такого не сделал, мастер Шелтон, – добавил он, берясь за весла. – Даже кошке дозволено смотреть на короля, а я только-то взглянул на мастера Мэтчема.

– Поменьше слов, любезный, – сказал Дик. – Лучше греби поскорее!

Они выплыли из бухты, и их взору открылась вся ширь водного потока. Река была усыпана крохотными островками. Вокруг тянулись глинистые берега, клонились ивы, качались камыши и шныряли проворные выдры. В этом первозданном водном лабиринте не было заметно никаких следов человека.