Роберт Стивенсон - Клуб самоубийц. Черная стрела (сборник)

– Выходит, они знают, что я дома, – промолвил он. – Загнан в нору! Но среди них нет той собаки, которая сумеет меня выгнать из этой норы.

Сэр Оливер к этому времени уже пришел в себя и начал подниматься.

– Что вы наделали, сэр Дэниэл! – промямлил он. – Вы дали страшную клятву. Теперь вы обречены на вечные муки до скончания века.

– Да, олух бестолковый, я поклялся! – ответил рыцарь. – Но ваша клятва будет еще сильнее. Вы поклянетесь святым Холивудским крестом. Подумайте пока над этим, приготовьте нужные слова, потому что это произойдет сегодня же вечером.

– Да вразумят вас Небеса! – взмолился священник. – Да отведет вас Господь от подобного беззакония!

– Послушайте, отец мой, – сказал сэр Дэниэл, – если в вас вдруг проснулось благочестие, я ничего не скажу, только произошло это как-то поздновато. Но если у вас еще есть голова на плечах, услышьте меня. Этот мальчишка начинает меня раздражать, как надоедливая муха. Но он нужен мне, потому что, женив его, я собираюсь получить хорошие барыши. Однако скажу вам откровенно: если он не перестанет досаждать мне, он отправится вслед за своим отцом. Его переселят в комнату над часовней. Если вы дадите ему то, что он хочет, и со спокойным уверенным видом поклянетесь ему, что ни в чем не виноваты, парень немного успокоится и я освобожу его. Только учтите: если начнете запинаться или тараторить, когда будете давать клятву, он заподозрит неладное и не поверит вам, и тогда, клянусь Небом, он умрет. Подумайте над этим.

– Комната над часовней! – Священник обомлел.

– Она самая, – сказал рыцарь. – Так что, если хотите спасти его, то спасайте, если же нет – уходите и оставьте меня в покое! Будь я не таким сдержанным человеком, я бы уже проткнул вас мечом за вашу невыносимую трусость и глупость. Выбрали, как вам поступить? Говорите!

– Выбрал, – негромко произнес священник. – Да простят меня Небеса, я свершу зло ради добра. Я дам эту клятву во имя спасения мальчика.

– Так-то лучше! – воскликнул сэр Дэниэл. – Теперь зовите его сюда, да поскорее. Вы будете говорить с ним наедине. Но я присмотрю за вами. Я буду здесь, рядом, в тайной комнате.

Рыцарь поднял один из гобеленов и вошел в тайник. Гобелен снова опустился, скрыв потайной ход. Щелкнула пружина, и послышались шаги по скрипучим ступеням.

Сэр Оливер, оставшись один, боязливо посмотрел на гобелен и с ужасом и раскаянием перекрестился.

– Если его переселят в комнату над часовней, – прошептал священник, – я должен его спасти, даже если для этого придется погубить свою душу.

Через три минуты Дик, за которым снова послали гонца, вошел в зал. Сэр Оливер стоял у стола, на побледневшем лице его застыло решительное выражение.

– Ричард Шелтон, – произнес он, – ты потребовал от меня клятвы. Твое требование оскорбительно, и я мог бы отказать тебе, но мое сердце всегда лежало к тебе, поэтому я удовлетворю твое желание. Клянусь святым крестом Холивудским, я не убивал твоего отца.

– Сэр Оливер, – сказал Дик, – еще когда мы прочитали первое послание Джона В-долгу-не-останусь, я был уверен в этом. Но позвольте задать вам два вопроса. Вы не убивали его. Хорошо. Но как-нибудь, каким-либо образом вы причастны к этому?

– Нет, – ответил сэр Оливер и вдруг начал кривить лицо, зашевелил губами и бровями, как человек, который хочет о чем-то предупредить, но не осмеливается произнести это вслух.

Дик удивленно посмотрел на него, потом обвел взглядом пустой зал.

– Что с вами? – поинтересовался он.

– Со мной? Ничего, – ответил священник, и его лицо тут же приобрело прежний вид. – Я ничего не делал. Просто я страдаю. Мне плохо. Я… Я… Прошу тебя, Дик, мне нужно идти. Истинным крестом Холивудским я клянусь, что не повинен ни в убийстве, ни в предательстве. Надеюсь, тебе этого достаточно, славный Дик. Прощай!

И с необычной поспешностью он покинул зал.

Дик остался один. Он стоял неподвижно, точно прирос к месту, и обводил глазами комнату. На лице его стремительно менялись выражения: удивление, сомнение, подозрение и любопытство. Постепенно, по мере того как в голове у него прояснялось, верх взяло подозрение, а за ним последовала уверенность в худшем. Он поднял голову и в тот же миг вздрогнул. На одном из гобеленов вверху, под самым потолком, было выткано изображение охотника со злобным выражением лица. Одной рукой он держал у рта рог, а другой потрясал толстым копьем. Ликом он был черен, как будто должен был изображать африканца.

И вот что изумило Ричарда Шелтона. Солнце к этому времени уже не светило напрямую в окна зала, но огонь ярко полыхал в широком камине, заливая переменчивым заревом потолок и стены. В этом свете чернокожий охотник вдруг подмигнул Дику белым веком. Дик смотрел на этот глаз, не в силах оторваться. В огненном свете он сверкал, точно драгоценный камень. Он был влажным, он был живым. Снова на какую-то долю око закрылось, а потом исчезло. Ошибки быть не могло. Живой глаз, который наблюдал за ним через дыру в гобелене, исчез. Свет от камина уже не отражался от него.

И тут Дик вдруг осознал всю опасность своего положения. Предупреждение Хэтча, немые сигналы священника, глаз, наблюдавший за ним со стены. Он понял, что его подвергли испытанию, что он вновь выдал себя и что отныне, если не произойдет какого-то чуда, он обречен.

«Если мне не удастся выбраться из этого дома, – промелькнуло у него в голове, – мои часы сочтены. А как же несчастный Мэтчем?.. Я привел его в настоящее гнездо василиска».

Он все еще раздумывал, когда появился запыхавшийся слуга и объявил, что послан помочь ему перенести оружие, одежду и книги в другую комнату.

– Другую комнату? – удивленно повторил он. – Зачем? В какую комнату?

– В ту, которая над часовней, – ответил слуга.

Дик задумался.

– Но в ней же давно никто не живет. Что это за комната такая?

– Обычная комната, – ответил слуга и, понизив голос, добавил: – Только говорят, там призрак живет.

– Призрак? – содрогнувшись, промолвил Дик. – Я ничего об этом не слышал. Чей призрак?

Слуга посмотрел по сторонам, а потом едва слышно прошептал:

– Призрак ризничего церкви святого Иоанна. Однажды его пустили туда переночевать, а утром – фьють! – он исчез. Дьявол прибрал его, тогда сказывали. Говорили еще, что он накануне нализался до полусмерти.

Дик последовал за слугой, охваченный недобрыми предчувствиями.

С зубчатых стен замка никаких происшествий больше замечено не было. Солнце, совершив путешествие через все небо с востока на запад, уже почти зашло, но глаза бдительных стражей не узрели вокруг замка Мот ни одной живой фигуры.

Когда наконец настала ночь, Трогмортона привели в комнату с окном, выходящим на угол рва. Туда его и спустили на веревках со всеми предосторожностями. Какое-то короткое время, пока он плыл, были слышны тихие всплески, потом темная фигура, цепляясь за склоненные к самой воде ветки ивы, выбралась на противоположный берег и поползла по траве в сторону леса. Около получаса сэр Дэниэл и Хэтч стояли у окна, прислушиваясь, но из чащи не донеслось ни звука. Посыльного не заметили.