Андре Моруа - Письма незнакомке

Все хорошенько взвесив, я пришел к выводу, что девушка, выбравшая себе в мужья человека, чьи профессиональные интересы ей не чужды, закладывает надежные основы своего будущего счастья. Нет ничего прекраснее на свете, чем брак, в котором все общее: любовь, духовные интересы, победы и поражения – словом, и дела, и чувства. Прощайте.

«Нежная, как воспоминание»… Так озаглавлен томик писем Гийома Аполлинера, который вам надлежит прочесть. Любовные письма ныне редки и кратки. Письма Аполлинера вас восхитят. К тому же они как нельзя более подходят вам, ибо также адресованы незнакомке.

Это произошло 1 января 1915 года. Артиллерийский капрал Костровицкий (в литературу он вошел как Гийом Аполлинер, по двум своим именам) сел в Ницце в марсельский поезд и увидел в купе прелестную девушку Мадлену П. Он был нежен и поэтичен и заговорил с незнакомкой о любви, стал читать ей стихи. Бодлер, Верлен, Вийон… Аполлинер и незнакомка знали наизусть одних и тех же поэтов. «Однако он читал или, вернее, негромко проговаривал стихи, – пишет она, – с такой простотой, что я не могла с ним сравниться; изумленная, я покорно уступала ему, едва начав какое-нибудь стихотворение…» До чего изящно сказано.

Он уезжал на фронт, она направлялась в Алжир; они обменялись адресами, и завязалась чуть ли не ежедневная переписка. Сидя на мешке с овсом, положив бумагу на ствол упавшего дерева, капрал писал, воскрешая в памяти образ словоохотливой молоденькой пассажирки с длинными ресницами. Будучи поэтом и рыцарем, он играючи сочинял дивные письма, усеянные стихотворными строфами:

Вам кажется странным, querida , что эта переписка с незнакомкой, которую он видел всего три часа и даже ни разу не поцеловал, породила большую любовь? Я же полагаю, что нет ничего более естественного. После Стендаля и Пруста мысль о том, что источник любви скорее в нас, нежели в любимом существе, превратилась в общее место. Сердце солдата, балансирующего между жизнью и смертью, переполнено любовью. Появляется незнакомка – и его чувство, переливаясь через край, сосредоточивается на ней и кристаллизуется. История подсказывает нам, что больше всего любили тех женщин, которых редко видели. Данте ничего толком не знал о Беатриче; самым пламенным своим страстям Стендаль предавался главным образом в мыслях, а «прелестная девушка» из цикла романов «В поисках утраченного времени» только однажды промелькнула на перроне вокзала. Так и письма Аполлинера, становясь все более страстными и под влиянием разлуки пропитываясь неистовой чувственностью, стали гораздо более спокойными, стоило ему во время отпуска повидаться со своей любимой. «Великая сила женщин – в их отсутствии». Так что вы очень сильны, сударыня.

Если вам придутся по вкусу эти сокровенные признания поэта, прочтите затем и другие его любовные послания; вы обнаружите, что он нередко писал в один и тот же день сразу трем разным женщинам, посвящал им одинаковые, лишь с незначительными изменениями, стихи. Вас это коробит? Вы не правы, моя прелесть. Все влюбленные, блиставшие в эпистолярном жанре, поступали таким же образом. Шатобриан мог, не задумываясь, скопировать для госпожи де Кастеллан письмо, прежде написанное им госпоже Рекамье. А уж стихи и подавно! Как отказаться от такого замечательного оружия и не употребить его еще раз? Вас приводит в ужас эта неискренность? Но поэты как нельзя более искренни, querida . Для Аполлинера или Шатобриана все три женщины сливаются в один образ сильфиды, созданный их воображением. Поэтам нужны такие перевоплощения. Без них нет поэзии. «Неужели вы думаете, что, будь Лаура женой Петрарки, он бы всю жизнь писал сонеты?» – спрашивал великий Байрон.

Так что оставайтесь незнакомкой. Прощайте.

Она говорит: «Мужской характер столь отличен от женского, что самый обыкновенный мужчина кажется неопытной женщине чудищем, упавшим с другой планеты. Для всякой женщины тот, кого она любит, представляет трудноразрешимую задачу. Женщина смышленая или хотя бы рассудительная стремится справиться с ней, принимая в расчет то, что дано. Она говорит себе: «Он таков, каков есть, этим он мне и интересен, но, если уж я люблю его, надо как-то приноровиться к нему». Женщина требовательная и пылкая отказывается принимать исходные данные, иначе говоря, черты физического и нравственного облика ее мужа или любовника; она наивно думает, что ей удастся его переделать.

Вместо того чтобы решить раз и навсегда: «Он таков от природы; как сделать его счастливым?» – эта властная особа думает: «Как переделать его, чтобы он сделал счастливой меня?» Раз уж она его любит, ей хочется, чтобы он был безукоризненным, похожим на тот идеал, что навеян ей чтением книг и грезами. Она его донимает, порицает, изводит, ставит ему в укор слова и поступки, которые с улыбкой снесла бы от всякого иного.

Недоумевающим она ответит, что такое поведение с ее стороны уже само по себе доказывает силу ее чувств, что если она и впрямь более терпима к другим, то это скорее от безразличия, чем от снисходительности. Ей кажется естественным, что, решив быть верной одному мужчине, она хочет, чтобы он по крайней мере отвечал ее вкусам. В конечном счете она, по ее мнению, перевоспитывает его для его же блага, и с тех пор, как она за него принялась, он уже во многом изменился к лучшему… Все это так, но, на беду, люди, как правило, вовсе не желают «меняться к лучшему», да и нельзя лепить человеческие характеры, как лепят бюсты из глины.

Мужчина – и даже юноша – сформировался под влиянием наследственности, семьи, воспитания, у него уже есть за плечами определенный опыт. Сложился его физический облик; укоренились привычки; определились вкусы. Пожалуй, еще возможно – и то не сразу – исправить известные его слабости, если делать это с величайшей осмотрительностью, мягкостью и осторожностью, умасливая его комплиментами, подобно тому как ваятель увлажняет затвердевающую под его пальцами глину. Но прямая и запальчивая критика вынуждает мужчину защищаться. Любовь, которая должна служить надежным пристанищем, оказывается усеянной шипами угроз и наказов. Сначала, если он очень влюблен, мужчина смирится с принуждением, попытается стать лучше; однако потом его подлинная натура возьмет верх и он проклянет ту, которая ломает его; любовь ослабеет и умрет; быть может, он даже станет всем сердцем ненавидеть ту, что похитила у него самое дорогое сокровище – былую веру в самого себя. Так по вине слишком разборчивых женщин между супругами рождается скрытая злоба…»