Андре Моруа - Письма незнакомке

А вот другая притча. Некоего юношу частенько приглашали к себе друзья его семьи, у которых в Нормандии имелся просторный загородный дом. Дочь хозяев питала к нему явную склонность, и ее родители хотели их брака. Но, испытывая к этой юной особе дружескую привязанность, он находил ее не слишком красивой и не имел никакого намерения связать себя с нею на всю жизнь.

Однажды весенним вечером, когда стояла прекрасная погода, все небо было в звездах, а яблони – в цвету, он совершил неосторожность и после ужина выказал желание прогуляться при свете луны.

– Превосходная мысль, – заметила хозяйка, – Мари-Жанна составит вам компанию.

Молодые люди вышли в сад. Бледная дымка окутывала фруктовые деревья. Под ногами с трудом различалась росистая трава. Мари-Жанна безо всякого умысла ступила ногой в рытвину и упала. Естественным и непроизвольным порывом юноши было поддержать ее. Она очутилась в его объятиях, их губы оказались близки.

– Ах! Я всегда знала, что вы любите меня… – прошептала она в упоении.

Чтобы вывести ее из заблуждения, требовались твердость и присутствие духа. Юноша не обладал ни тем, ни другим. Он смирился с непоправимым. Губы совершили путь к роковому поцелую. С прогулки молодые люди возвратились женихом и невестой. Он прожил всю жизнь с женщиной, которая, как говаривал Сван, «была не в его вкусе».

Querida , если сочтете нужным, будьте чертовски неучтивой. Прощайте.

Вы знаете, что женщина может быть вещью или личностью. Она – личность, если сохраняет независимость от мужчины, которого любит, самостоятельна в своих взглядах и планах, госпожа своего тела и мыслей. Она – вещь, если позволяет обращаться с собою как с вещью, пусть прекрасной и драгоценной, но все же лишенной собственной воли, покорной желаниям и прихотям своего хозяина, похожей на лакомое блюдо, которым угощаются, когда придет охота.

Очень долго женщина была только вещью. В древние времена она составляла часть военной добычи. Победитель имел право на захваченное оружие, золотые или серебряные сосуды и на пленниц. Все это считалось трофеями. Невольничий рынок, где можно было купить женщину, как покупают фрукты на Центральном рынке Парижа, существовал в нашей столице еще совсем недавно. Женщине нужно было завоевать экономическую независимость, чтобы сделаться личностью и успешно отстаивать свои права.

Заметьте, многие мужчины жалеют, что женщина перестала быть вещью. Это было так удобно! Она была источником наслаждения, рожала детей, воспитывала их, вела домашнее хозяйство. Взамен она требовала лишь пищу, кров и немного внимания. Да и требовала ли она его? Через некоторое время после женитьбы муж начинал заглядываться на других женщин: муж-любовник без особых церемоний удалялся из дома.

В ту пору женщина, желавшая стать личностью, раздражала мужчин. В этом-то и состояла беда Жорж Санд. Она была прежде всего человеком и требовала, чтобы с нею соответственно обращались. Будучи умнее большинства окружавших ее мужчин, она ни в чем им не уступала. У нее были свои взгляды. Устав от любовной связи, она обрывала ее, как это делают мужчины. Она сама зарабатывала себе на жизнь и хотела сама распоряжаться своим состоянием. Ее злополучный муж, недоумевающий, сбитый с толку, жаловался.

– Я женился не на женщине, – говорил он, – скорее на мужчине.

Не только муж, но и все общество упрекало госпожу Санд за мужской характер. Она же, напротив, была очень женственной – и внешне, и в своем поведении, и в выражении чувств, и по складу ума. Но она была женщина-личность, а не женщина-вещь. В этом все дело.

Недавно я читал в одном большом французском городе лекцию на эту тему и заявил, что мне самому больше по душе женщина-личность. При этом я признался, что в молодости мне нравилось, когда меня окружали, точно породистые собаки, красивые женщины из разряда вещей; однако я согласился, что это был всего лишь кощунственный пережиток. В заключение я сказал, что уважаю человеческое достоинство в моих сестрах-женщинах точно так же, как в моих братьях-мужчинах.

После лекции состоялся очень приятный ужин, во время которого красавицы, присутствовавшие на нем, затеяли со своими мужьями спор по поводу своего собственного положения. Многие из них жаловались на то, что даже в наше время с ними обращаются как с вещами. А одна была этим очень довольна.

– Мне нравится быть роскошной вещью, – заявила она.

– Это ты-то вещь?! – воскликнул ее муж. – Ты самая властная личность из всех, кого я встречал.

А вы, querida ? Кто вы, личность или вещь? Скажите мне без утайки. Прощайте.

Еще не так давно большинство женщин не знали, да и не хотели знать иного труда, кроме домашнего, иных забот, кроме забот о детях и семейном очаге. Некоторые, правда, выполняли те или иные виды работ, при этом зачастую трудились в тяжелых и несправедливых условиях, ибо тогда за равный труд женщине платили меньше, чем мужчине. Но даже те, что хотели быть просто домашними хозяйками, не могли остаться в стороне от занятий мужа. Их уделом было подбадривать супруга, помогать ему либо, напротив, мешать.

Сегодня вопрос о профессии приобрел в семейной жизни особую важность, так как большая часть женщин работает. Жизнь дорожает; состояния, доставшиеся по наследству, редки и невелики; потребности растут. Чтоб жить безбедно, семье не помешает второе жалованье. Новый порядок вещей порождает и новые проблемы. Желательно ли, чтобы у мужа и жены была одна и та же специальность? Если да, то есть ли возможность и стоит ли им трудиться вместе? Если нет, то как согласовать их разный жизненный уклад?

Обсудим самое старое положение дел, которое в последнее время встретишь не часто: в семье работает только муж. Какую помощь в состоянии оказать ему жена? Во многих случаях трудно провести рубеж между ее собственными обязанностями и занятием супруга. Жена земледельца трудится рука об руку с мужем. Фермерша играет важную роль в организации и ведении работ на ферме. В лавке мелкого торговца жена – и продавец, и оформитель витрин, и счетовод. Если лавка, кафе или отель соединены с квартирой, хозяйка, разумеется, все время снует туда и обратно, разрываясь между детьми и клиентами мужа. В его отсутствие она распоряжается и управляет порой лучше, чем он.

Даже если контора или мастерская мужа не связаны с домом, влияние жены может быть громадным. Если она обходительна и приветлива, она в высшей степени способствует установлению добрых отношений мужа с начальниками и коллегами. Избавляя его от забот по дому, она тем самым позволяет ему уделять все внимание продвижению по служебной лестнице. Напротив, если нрав у нее угрюмый, если она склонна к опрометчивости и нескромности, она рискует свести на нет самые благоприятные возможности своего супруга. Жена с веселым нравом – прибежище для мужа в трудный для него час; вечно недовольная жена – как «кровля, которая постоянно протекает». Раздражать-то она раздражает, но не защищает.