Софья Сегюр - Сестра Грибуйля

Во время этой сцены матушка Тибо не произнесла ни слова, но была чрезвычайно взволнована; когда м-ль Роза ушла, она подозвала Грибуйля.

– Грибуйль, как получилось, что мадмуазель Роза могла подумать, будто твоя сестра отдала ей в подарок платье госпожи Дельмис?

ГРИБУЙЛЬ. – А почем я знал, что это платье для госпожи Дельмис? Я повторил мадмуазель Розе то, что Каролина велела ей сказать.

МАТУШКА ТИБО. – Но что ты сказал? Повтори свои слова в точности.

ГРИБУЙЛЬ. – Я сейчас уже не помню хорошенько. Мне кажется, я сказал так: «Мадмуазель Роза, вот платье, которое моя сестра сделала для вас и которое вам посылает».

МАТУШКА ТИБО. – И мадмуазель Роза решила, что это для нее?

ГРИБУЙЛЬ. – Конечно, потому что я и сам так подумал, а раз я так подумал, почему бы и ей так не подумать?

КАРОЛИНА. – Я теперь понимаю, почему она так рассердилась: она решила, что я захотела посмеяться над ней и чтобы ей попало.

МАТУШКА ТИБО. – Ну зачем ты даешь Грибуйлю поручения? Ты же знаешь, что бедный мальчик…

КАРОЛИНА, быстро . – Очень славный и старается, как может, чтобы все делать хорошо; я это знаю, мама; он так счастлив, когда может мне помочь!

ГРИБУЙЛЬ. – Какая ты добрая, Каролина! Да, я всегда хочу тебе помочь, но не знаю, как это выходит, что все оборачивается против меня, и вместо того, чтобы помочь, я причиняю зло. Я же не нарочно.

МАТУШКА ТИБО. – Тогда зачем ты берешься за ее дела, дружок, если знаешь, что недостаточно умен, чтобы их выполнять как следует?

КАРОЛИНА. – О, мама, часто он мне очень полезен…

ГРИБУЙЛЬ, с грустью . – Ладно, ладно, милая Каролина, ты остановила маму как раз когда она хотела сказать, что я дурак. Я знаю, что я дурак, но не настолько, как это думают. Мне хватит ума, чтобы отомстить за тебя мадмуазель Розе, я в этом уверен.

КАРОЛИНА. – Грибуйль, я тебе запрещаю; никакого мщения, дружок; будь добр и милосерден, прощай тех, кто нас обижает.

ГРИБУЙЛЬ. – Я готов простить тем, кто меня обижает, но никогда – тех, кто обижает тебя! Ты ведь так добра, ты никому не делаешь вреда!

КАРОЛИНА. – Прошу тебя, Грибуйль, не думай об этом больше; защищай меня так же храбро, как ты только поступил, я не против, но никогда не мсти за меня. Погоди, – добавила она, подавая ему книгу, – вот прочитай этот отрывок из жизни нашего Спасителя Иисуса Христа: ты увидишь, как он прощает все и всегда; и старайся поступать, как он.

Грибуйль взял книгу и с усердием принялся за чтение. Мать Тибо подозвала Каролину и заговорила с ней вполголоса.

– Доченька, – произнесла она, – что станет с бедным мальчиком, когда меня не будет? Пока я жива, у нас есть рента в шестьсот франков, которую выплачивает кузен Леро, за то, что я уступила ему сбыт табака, но этого хватит ненадолго; я каждый день чувствую, как тают силы; руки становятся такими же неподвижными, как ноги; голова порой совсем отказывает; я никак не могу прийти в себя от того, что сейчас произошло. Что станет с тобой, бедное дитя, и с Грибуйлем, ведь он и сам не способен зарабатывать на жизнь, и тебе помешает найти место. Бедный Грибуйль!

– Не беспокойтесь обо мне, дорогая мама, – сказала Каролина, нежно целуя ее, – вы же знаете, я хорошо шью; в заказах нет недостатка; я без труда заработаю на жизнь с Грибуйлем, а он будет вести хозяйство, заниматься покупками и помогать мне чем сможет. Да и к тому же вы не так тяжело больны, как считаете; вы еще долго проживете; а через несколько лет брат станет хорошим работником и таким же правоспособным, как любой человек.

МАТУШКА ТИБО. – Я в это не верю, доченька. Мой бедный Грибуйль всегда будет тем, что он есть, и всегда будет тебе помехой и докукой.

КАРОЛИНА. – Докукой – никогда, мама. Помехой… может быть; но я рассчитываю на Божью помощь и обещаю вам никогда не покидать моего бедного брата, что бы ни случилось.

МАТУШКА ТИБО. – Спасибо, доченька, спасибо, милая Каролина. Но если ты увидишь, что он мешает тебе зарабатывать на жизнь, постарайся его устроить к хорошим людям, достаточно жалостливым, достаточно милосердным, которые будут о нем заботиться из любви к Господу. Посоветуйся с господином кюре, он тебе поможет: ты знаешь, как он добр.

КАРОЛИНА. – Будьте уверены, мама, я никогда не оставлю моего брата.

МАТУШКА ТИБО. – Никогда… никогда… Спасибо… Никогда… О, боже мой! Ничего не понимаю… ничего не соображаю… Моя голова… Все исчезает… Господин кюре… А-а-а!..

– Грибуйль, Грибуйль, беги скорее за господином кюре! – вскричала Каролина, кидаясь к матери, начавшей терять сознание.

ГРИБУЙЛЬ, вставая . – А если я его найду, что надо будет сделать?

КАРОЛИНА. – Привести его сюда; скорее, скорее, скажи ему, что мама умирает.

Грибуйль выскочил из дома и побежал к священнику, которого застал за партией в домино с городским аптекарем.

– Глядите-ка! Грибуйль! – сказал кюре с доброй улыбкой. – По какому случаю, малыш? У тебя есть ко мне дело?

ГРИБУЙЛЬ. – Скорее, скорее, господин кюре! Мама умирает; мне надо вас привести: так Каролина сказала.

Кюре встал, надел шляпу, взял трость и молча последовал за Грибуйлем. Через несколько минут они были у дверей дома; кюре вошел первым; Каролина горячо молилась, стоя на коленях у постели матери; услышав стук двери, открытой рукою кюре, она встала и подала знак подойти.

Матушка Тибо открыла глаза, попыталась заговорить, но смогла произнести лишь несколько отрывочных слов: «Доченька!.. бедный Грибуйль!.. Милосердный Господь… не оставит… Я умираю… Бедные дети… Спасибо… Простите…»

Кюре попросил Каролину и Грибуйля покинуть комнату, опустился на колени возле постели матушки Тибо и тихо заговорил с ней; без сомнения, слова доходили до больной: лицо вновь прояснилось; она попыталась перекреститься и сложила руки, устремив взгляд на распятие, висевшее на стене напротив. Кюре продолжал говорить и молиться; она отвечала ему отрывочными словами и знаками, и так долго длилась беседа, от которой она, казалось, получила большое утешение.

Опасаясь, однако, утомить бедную женщину, кюре собирался уйти; но брошенный ею умоляющий взгляд задержал его возле одра; он позвал Каролину, которая плакала с Грибуйлем в чулане рядом с комнатой.

– Ваша мать очень плоха, дорогое дитя; у нее начался новый приступ. Как велит медицина поступать в подобном случае?

КАРОЛИНА. – Мы уже много лет не обращались к доктору, господин кюре. Когда у матушки произошел первый удар, который ее парализовал, он сказал, что ничего здесь не поделать и что бесполезно его звать, если случится новый приступ; единственное, что здесь требуется, – это послать за вами, что я и сделала.

КЮРЕ. – Боюсь, бедное дитя, что доктор был прав. Я действительно не знаю средства, которое могло бы ее вылечить. Она, как всегда, очень спокойна, полностью покорна Божьей воле, я пообещал ей не оставлять вас, утешать, помогать в лишениях, которые достанутся вам в удел. Я знаю ваше мужество и вашу набожность, дитя мое; милосердный Господь не оставит ни вас, ни вашего брата, ибо вера в него всегда с вами.