Артур Конан Дойль - Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона

– Какой смерти? Разве он умер?

– Да, он умер.

– Так, значит, с ним случилось какое-нибудь несчастие?

– Его убили. В том, что это убийство, не может быть никаких сомнений.

– Боже мой! Это ужасно!.. Но ведь не хотите же вы этим сказать, что считаете меня убийцей!..

– В одном из карманов убитого найдено ваше письмо, из которого мы узнали, что вы имели намерение провести эту ночь у него.

– Так и было на самом деле, я остался у него на ночь.

– Да? Вы действительно ночевали там?!

И, говоря это, Грегсон вынул свою записную книжку.

– Не торопитесь, Грегсон, если не ошибаюсь, вы хотите узнать от мистера Скотта только, как было дело?

– Да, но я должен предупредить мистера Скотта, что его слова могут впоследствии служить против него уликой.

– Мистер Эклс собирался сам рассказать нам все перед тем, как вы вошли в комнату. Как вы думаете, Ватсон, было бы хорошо дать нашему клиенту стакан содовой воды. А теперь, сударь, постарайтесь забыть, что здесь есть еще свидетели вашего рассказа и продолжайте его так, как будто вас никто не прерывал.

Наш гость отпил немного воды, и краска снова вернулась к нему. Он бросил подозрительный взгляд на записную книжку сыщика и затем приступил к своему рассказу.

– Я холост, – начал он, – сильно люблю общество и имею очень много друзей и знакомых. В числе их есть семья Мельвиль, которая живет в Кенсингтоне. Несколько недель тому назад, обедая у них, я познакомился с одним молодым человеком по фамилии Гарсиа, испанцем по происхождению, имевшим какое-то отношение к испанскому посольству. Он был очень красив собой, обладал прекрасными манерами и отлично говорил по-английски.

Вышло как-то так, что мы очень скоро подружились друг с другом. По-видимому, он с первого раза почувствовал ко мне какое-то особенное влечение, и дня через два после нашей встречи навестил меня в моем доме в Ли. Затем он пригласил меня на несколько дней к себе, в Вистариа-Лодж, где-то между Этером и Окзоттом. Я дал слово и вчера вечером отправился к нему. Раньше он говорил мне, как живет, и я знал, что у него есть слуга, говорящий по-английски, и вполне ему преданный. Он ведет все хозяйство и заботится о всех его удобствах. Кроме того, в доме есть повар, вывезенный им из тропических стран, что, однако, не мешает ему превосходно готовить. Я помню еще, как сам Гарсиа при этом рассмеялся и заметил, что странно видеть подобных слуг в самом сердце Сюррея. Тогда я вполне согласился с ним, но, увидев вблизи, нашел их еще более странными, чем думал. Гарсиа жил в двух милях от Эшера, в довольно большом доме, который стоял немного в стороне от дороги. Широкая аллея, обсаженная высоким кустарником, вела к старому зданию, давно уже нуждавшемуся в ремонте. Когда мой экипаж подъехал по заросшей травой дороге к грязной старой двери, я невольно подумал, удобно ли с моей стороны ехать в гости к человеку, которого я почти совсем не знаю. Но он сам встретил меня в дверях и, видимо, очень обрадовался моему приезду. Он сдал меня на руки своему слуге, смуглому, мрачному человеку, и тот проводил меня в мою комнату. Все кругом производило удручающее впечатление. Мы обедали вдвоем, и хотя хозяин дома всячески старался занимать меня, было ясно видно, что мысли его витают где-то далеко; он говорил так отрывисто и рассеянно, что понимать его можно было с большим трудом. Он поминутно барабанил пальцами по столу, кусал себе ногти и вообще казался очень озабоченным. Обед был сервирован очень плохо и еще хуже приготовлен, а присутствие молчаливого, угрюмого слуги действовало на меня прямо угнетающим образом. Уверяю вас, что я несколько раз поднимался под каким-нибудь предлогом распроститься с хозяином и в тот же вечер вернуться к себе домой. Теперь я припоминаю еще одно обстоятельство, которое, быть может, прольет свет на темное дело, которое вам предстоит разобрать, господа. К концу обеда слуга подал своему господину какую-то записку, и я заметил, что, прочитав ее, Гарсиа сделался еще более рассеянным и странным, чем прежде. Он перестал вовсе занимать меня и весь ушел в свои мысли, выкуривая папироску за папироской. Я был рад, когда, наконец, в одиннадцать часов мог уйти к себе в комнату. Несколько времени спустя, когда в комнате у меня было темно, Гарсиа заглянул ко мне и спросил, не я ли звонил? Я сказал, что нет, и он извинился, что беспокоит меня так поздно, так как уже час ночи. Вскоре после этого я заснул и крепко проспал всю ночь. Теперь я перехожу к самой странной части своего рассказа. Я проснулся, когда было уже совсем светло и, взглянув на часы, увидел, что уже девять часов. Накануне я просил разбудить меня непременно в восемь часов и очень удивился подобной небрежности. Вскочив, я позвонил слугу, но ответа не было. Я позвонил еще раз и, так как никто не являлся, решил, что звонок испорчен. Я поспешно оделся и в самом скверном настроении духа спустился вниз, чтобы приказать подать мне горячей воды. Представьте мое удивление, когда внизу я никого не нашел. Я вышел в переднюю и стал кричать, но опять безуспешно. Тогда я принялся осматривать комнату за комнатой. Дом был пуст. Гарсиа накануне указал мне свою спальню и, думая, что он там, я направился к нему. Я постучал в дверь, но ответа не было. Я открыл дверь и вошел в комнату. В ней никого не было, и постель была не смята. По-видимому, он исчез вместе со всеми остальными: сам хозяин, его слуга и его повар пропали бесследно за ночь. Так окончился мой визит в Вистариа-Лодж.

Шерлок Холмс в волнении потирал руки и радостно улыбался, слушая этот странный рассказ, который должен был увеличить число его удивительных приключений.

– Действительно, очень странный случай, – сказал он. – Однако, что же вы предприняли дальше?

– Я был вне себя. Мне казалось, что надо мной просто зло посмеялись. Я собрал вещи, захлопнул за собою двери, и, с чемоданом в руке, отправился пешком в Эшер. В местной домовой конторе на мой вопрос мне сообщили, что вилла, в которой жил Гарсиа, принадлежала именно ему. Тогда я подумал, что едва ли Гарсиа хотел пошутить надо мной; вернее было предположить, что он просто удрал совсем, чтобы не заплатить за наем виллы. Был уже март, и срок платежа за вторую треть приближался. Но, оказалось, что я ошибся. Агент заявил мне, что плата за виллу получена вперед за целую треть. Оттуда я поехал в Лондон и зашел в испанское посольство, но там даже не подозревали о существовании Гарсиа и не могли сообщить о нем никаких сведений. Тогда я направился к Мельвилю, в доме которого мне представляли Гарсиа, но оказалось, что он знал о нем еще меньше, чем я. Наконец, получив от вас ответ на свою телеграмму, я поспешил к вам, зная от других, что вы всегда сумеете подать совет в трудную минуту жизни. Но, как оказывается, эти господа знают более меня, и им известно продолжение истории, которую я только что рассказал вам, и которая закончилась драмой. Это все, что я знаю; но я готов всеми силами помогать вам в раскрытии этого таинственного дела.