Артур Конан Дойль - Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона

– Нет, сэр, этот Джонсон – владелец каменноугольных копей, очень подвижный джентльмен, не старше вас.

– Вы, должно был, ошибаетесь относительно его специальности.

– Нет, сэр. Он уже много лет останавливается в нашем отеле, и мы его очень хорошо знаем.

– Это дело другое. A миссис Ольдмар? Мне что-то помнится, как будто имя ее мне знакомо. Простите мне мое любопытство, но часто бывает, что, навещая одного друга, находишь другого.

– Она больная дама, сэр. Ее муж был майором, и она всегда, когда бывает в городе, останавливается у нас.

– Благодарю вас. Я, кажется, не могу претендовать на знакомство с нею. Этими вопросами, Ватсон, – продолжал он тихим голосом, пока мы поднимались по лестнице, – мы установили крайне важный факт. Мы теперь знаем, что человек, интересующийся нашим приятелем, не остановился в одном с ним отеле. Это значит, что, стремясь, как мы видели, следить за ним, он вместе с тем боится быть замеченным. Ну, а это очень знаменательный факт.

– Чем?

– A тем… Эге, милый друг, в чем дело?

Огибая перила наверху лестницы, мы наткнулись на самого Генри Баскервиля. Его лицо было красно от гнева, и он держал в руке старый пыльный сапог. Он до того был взбешен, что слова не выходили у него из горла; когда же он перевел дух, то заговорил на гораздо более вольном и более западном диалекте, чем тот, каким говорил утром.

– Мне кажется, что в этом отеле меня дурачат, как молокососа! – воскликнул он. – Советую им быть осторожными, не то они увидят, что не на такого напали. Чёрт возьми, если этот мальчишка не найдет моего сапога, то не сдобровать им! Я понимаю шутки, мистер Холмс, но на этот раз они хватили через меру.

– Вы все еще ищете свой сапог?

– Да, сэр, и намерен его найти.

– Но ведь вы же говорили, что это был новый коричневый сапог.

– Да, сэр. A теперь это старый черный.

– Что! Неужели?..

– Именно. У меня было всего три пары сапог: новые коричневые, старые черные и эти из лакированной кожи, что на мне. В прошлую ночь у меня взяли один коричневый сапог, а сегодня стибрили черный. Ну, нашли вы его? Да говорите же и не стойте так, выпучив глаза.

На сцену появился взволнованный немец-лакей.

– Нет, сэр. Я справлялся во всем отеле и ничего не мог узнать.

– Хорошо! Или сапог будет мне возвращен до захода солнца, или я пойду к хозяину и скажу ему, что моментально выезжаю из его отеля.

– Он будет найден, сэр… обещаю вам, что если вы только потерпите, он будет найден.

– Надеюсь, иначе это будет последняя вещь, которую я теряю в этом притоне воров. Однако, простите меня, мистер Холмс, что я беспокою вас такими пустяками.

– Я думаю, что это стоит беспокойства.

– Вы как будто сериозно смотрите на это дело.

– Чем вы это все объясняете?

– Я и не пробую объяснять этого случая. Он мне кажется крайне нелепым и странным.

– Да, странный, пожалуй, – произнес Холмс в раздумье.

– Что вы-то сами о нем думаете?

– Я не скажу, что в настоящее время понимаю его. Это очень сложная штука, сэр Генри. Если связать с этим смерть вашего дяди, то я скажу, что из пятисот дел первейшей важности, которыми мне приходилось заниматься, ни одно не затрагивало меня так глубоко. Но у нас в руках несколько нитей и все шансы за то, что не та, так другая из них приведет нас к истине. Мы можем потратить время, руководствуясь не той, которой следует, но рано или поздно мы нападем на верную дорогу.

Мы приятно провели время за завтраком и очень мало говорили о деле, которое нас свело. И только когда перешли в частную гостиную Генри Баскервиля, Холмс спросил его, что он намерен делать.

– Отправиться в Баскервиль-голль.

– Когда?

– В конце недели.

– В сущности, – сказал Холмс, – я нахожу ваше решение разумным. Для меня вполне очевидно, что в Лондоне следят за вами, а в миллионном населении этого громадного города трудно узнать, кто следит и какая его цель. Если его намерения злостные, то он может причинить вам несчастие, и мы бессильны его предотвратить. Вы не знали, доктор Мортимер, что сегодня утром за вами следили по пятам от моего дома?

Доктор Мортимер сильно вздрогнул.

– Следили? Кто?

– К несчастию, этого я не могу вам сказать. Нет ли между вашими соседями или знакомыми в Дартмуре кого-нибудь с густою черною бородой?

– Нет… ах, постойте, да, у Барримора, дворецкого сэра Чарльза, густая, черная борода.

– A где Барримор?

– Ему поручен Баскервильский дом.

– Нам лучше удостовериться, действительно ли он там и не попал ли каким-нибудь образом в Лондон.

– Как же вы это узнаете?

– Дайте мне телеграфный бланк. «Все ли готово для сэра Генри?» Этого достаточно. Адресуйте мистеру Барримору, Баскервиль-голль. Какая ближайшая телеграфная станция? Гримпен. Прекрасно, – мы пошлем другую телеграмму почтмейстеру: «Телеграмму мистеру Барримору вручить в собственные руки. Если он отсутствует, прошу телеграфировать ответ сэру Генри Баскервиль, Нортумберландский отель». Это даст нам возможность узнать до сегодняшнего вечера, находится ли Барримор на своем посту в Девоншире или нет.

– Это правильно, – сказал Баскервиль. – А, кстати, доктор Мортимер, что из себя представляет этот Барриморъ?

– Он сын старого управителя, который умер. Эта семья смотрела за Баскервиль-голлем в продолжение четырех поколений. Насколько мне известно, он и жена его достойны полного уважения.

– Вместе с тем, – сказал Баскервиль, – ясно, что с тех пор, как никто из нашего семейства не жил в голле, они имеют великолепный дом и при этом никакой работы.

– Это правда.

– Получил ли что-нибудь Барримор по завещанию сэра Чарльза? – спросил Холмс.

– Он и жена его получили каждый по пятисот фунтов.

– Ara! A знали ли они, что получат эти деньги?

– Да, сэр Чарльз очень любил говорить о содержании своего духовного завещания.

– Это очень интересно.

– Надеюсь, – сказал доктор Мортимер, – что вы не смотрите подозрительно на всякого, кто получил наследство от сэра Чарльза, так как и мне он оставил тысячу фунтов.

– В самом деле! A еще кому?

– Он оставил много незначительных сумм отдельным лицам и большие суммы на общественную благотворительность. Все остальное досталось сэру Генри.

– A как велико это остальное?

– Семьсот сорок тысяч фунтов.

Холмс с удивлением поднял брови и сказал:

– Я никак не ожидал, что наследство сэра Чарльза достигает таких гигантских размеров.

– Сэр Чарльз пользовался репутациею богатого человека, но мы не знали, насколько он в действительности богат, пока не рассмотрели его бумаг. Общая стоимость поместья определена приблизительно в миллион.

– Ай, ай! Из-за такого кусочка человек может сделать отчаянный шаг. Еще вопрос, доктор Мортимер. Предположим, что с нашим молодым другом случится что-нибудь (простите мне такое неприятное предположение), кому достанется тогда поместье?