Уильям Моррис - Лес за Гранью Мира (сборник)

– Это для тебя, дорогая.

– И для тебя, – ответила она.

До Источника можно было дойти по ровному склону. Ральф так и сделал, взяв Урсулу за руку и ведя за собой. Подойдя к Источнику, он встал посреди радуги, похожий на одного из ангелов на хорах церкви Святого Лаврентия в Верхних Лугах, протянул вперёд свою руку и, крепко держа чашу, подставил её под мощную струю воды. Вода Источника обрызгала его с ног до головы, замочив также лицо и грудь Урсулы. Ральф почувствовал, что вода была совершенно пресной. Он повернулся к Урсуле, протянул ей полную чашу воды и сказал:

– Дорогая, произнеси тост.

Девушка взяла чашу:

– Твоё здоровье, любимый, – и выпила. Потом посмотрела на чашу, как ребёнок, когда он попьёт, протянула её Ральфу обратно и сказала: – Пей, не медли. Вдруг ты умрёшь, а я останусь жить.

Ральф снова подставил чашу под воду, а потом, держа её над головой, вскричал:

– За землю и мир, населённый людьми! – После этого он выпил.

С минуту они обнимали друг друга посреди радуги у Источника, затем Урсула взяла Ральфа за руку, и они спустились вниз, где Ральф поставил чашу на место и закрыл нишу. После этого они сели на большой камень в тени скалы, поскольку солнце в тот день припекало. Сладкая истома распространилась по их телам, но они ещё поговорили немного. Ральф спросил:

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

– О, хорошо, – ответила девушка.

Он спросил:

– А как тебе вода из Источника?

Медленно и сонно она ответила:

– Она была такой вкусной, словно в ней растворилась твоя любовь.

Урсула улыбнулась, глядя на Ральфа, а он сказал:

– Вот что мне интересно, откуда нам знать, правильно ли мы пили? Ведь если бы мы были бы больны, стары, слабы или некрасивы, и теперь исцелились бы от всего этого, став сильными и красивыми, тогда мы поняли бы наверняка, а сейчас я смотрю на тебя и вижу, что ты прекраснейшая из женщин и на твоём лице нет признаков страданий или усталости от долгого пути. И даже сердечные муки одиночества, пленения и позора, нанесённого лордом Аттерболом, не оставили на тебе следа. Но при всём этом, разве ты не была всегда очаровательна в моих глазах, притом так очаровательна, как это только возможно? И что теперь?

Но тут Ральф прервался. Он глядел на девушку, а она улыбалась, читая любовь в его глазах. Голова юноши склонилась, и он, со спокойной улыбкой на лице, заснул. Урсула наклонилась, чтобы поцеловать его, но в тот момент её собственные глаза закрылись, она положила голову ему на грудь и заснула так же мирно, как и он.

Они спали долго. С запада уже начали падать тени, и море стало быстро прибывать, хотя между ним и береговым утёсом ещё оставалось довольно большое пространство чёрного песка. Тогда Урсула, проснувшись, ответила Ральфу, будто он только что спросил её. Она сказала:

– Да, дорогой мой, я думаю о том же. Ты мил мне сейчас, но ты всегда был мне мил. Вспомни, не было ли у тебя какого-нибудь шрама или раны на теле? Ведь если теперь его не окажется, то это и будет знаком обновления твоей жизни. Но если он и остался на прежнем месте, то может быть и другой знак обновления.

Ральф встал, и девушка воскликнула:

– О, как же ты красив и могуч! Кто же осмелится противиться тебе? Кто не будет томиться по тебе?

Юноша ответил:

– Взгляни, любовь моя! Море прибывает по песку, словно хитрый лесной змей ползёт! Пойдём ли мы прочь, повернувшись спиной к морю-океану, так и не омыв наших тел в его водах?

– Нет, – сказала она.

Юноша с девушкой спустились на песок и пошли вдоль потока, текущего из Источника. Ральф сказал:

– Возлюбленная, я отвечу на твой вопрос. Когда я был юношей шестнадцати лет от роду, разбойники совершили набег на Верхние Луга. Николас Длинноногий, опытный воин, собрал силы и выступил против врага. Я же ехал рядом с ним. Мы одолели разбойников и заставили их бежать, но в свалке меня ранили – меч противника срезал у меня с плеча немного кожи. Думаю, ты видела этот отвратительный шрам.

– Совсем он не отвратительный, – возразила девушка, – не отвратительный для юноши, уже ставшего храбрым воином, не отвратительный и для взрослого мужчины, который будет помнить о том, как смерть впервые прошла близ него. Да, я заметила этот шрам, но позволь мне взглянуть на него сейчас, я хочу посмотреть, что с ним случилось.

Разговаривая, они дошли до солёной бухточки в скалах, быстро наполнявшейся приливом. Ральф сказал:

– Вот где можно искупаться в водах моря-океана.

Они быстро разделись и зашли в воду, но Урсула удержала Ральфа за руку и, осмотрев его плечо, воскликнула:

– О, мой милый с холодного края, где же знак твоей славы? На твоём плече не осталось ни следа от вражеского оружия.

– Нет? Совсем? – спросил Ральф.

– Нет! Совсем! – повторила она. – Ты же всю правду рассказал мне о ранении в той битве?

– Да, всё, как было, – подтвердил Ральф.

Девушка нежно и весело засмеялась, казалось, что ликующие звуки флейты всё выше и выше поднимаются над зыбью бухты. Урсула опустила глаза и посмотрела на свой блестящий от воды бок. Она коснулась его рукой и снова рассмеялась. Ральф спросил:

– Что случилось, возлюбленная? Чему ты так радуешься?

Девушка ответила:

– О, воин, на чьей коже нет отметин, о, Лилия и Роза сражений! Здесь, сбоку, ещё вчера был след от рогов оленя, боднувшего меня пять лет назад, когда я была ещё молоденькой девушкой. Взгляни же теперь на него и пожалей ту, что бездвижно лежала пять лет назад на лесной траве (даже проходящий мимо лесоруб решил, что она мертва).

Ральф наклонился, когда вода отхлынула от неё, посмотрел и сказал:

– По правде говоря, здесь нет ни отметины, ни пятнышка. Я вижу лишь первозданный труд Господа, словно ты – первая женщина, только что сотворённая Им из ребра древнего праотца на полях Дамаска. Но взгляни, любовь моя, как быстро прибывает вода. Я желаю увидеть твои ноги на зелёной траве и боюсь, что море похитит радость наших сердец – мы не сможем убежать от волн.

Они вышли из воды и надели освящённые одежды, благоухающие ароматом неизвестных трав, а потом, радостные, пошли по песку к утёсу и лестнице в нём. Шли они быстро, так что скоро вода уже едва касалась их босых ног. По дороге они отметили, что вода выходит из пруда со стороны моря через три отверстия в форме арок, сделанных в чёрной ограде. Ральф с Урсулой разглядывали их, восхищаясь работой каменщика. Арки словно были вырезаны в самой скале, так плотно мастер подогнал камни, и стена ограды, казалось, может устоять против любого шторма, который случится на берегу моря-океана.

Путники поднялись по лестнице и сели на зелёную траву, наблюдая за океаном, что полз по песку и камням. Ральф сказал: