Коллектив авторов - 12 историй о любви

Успокойся,
Оставь его, не задевай; ведь, он
Ведет себя, как должно дворянину;
И, говоря по правде, вся Верона
Гордится им, как юношею честным
И хорошо воспитанным, – и я
За все богатства города Вероны
Не допущу, чтоб в доме у меня
Нанесена ему была обида.
Итак, сдержись, не замечай его:
Я так хочу. Когда ты уважаешь
Желания мои, то вид веселый
Прими, не хмурься, – это неуместно
На празднике.

Как раз уместно, если,
В числе гостей, забрался негодяй,
И выносить его я не желаю.

Перенесешь! Заносчивый мальчишка!
Я говорю, перенесешь. – Ступай,
Кто здесь хозяин: я иль ты? ступай!
Переносить его ты не желаешь!
О, Господи! переполох ты хочешь
Произвести среди моих гостей?
Затеять шум? Довольно, будь мужчиной.

Но, дядя, это стыд.

Ступай, ступай
Ты – дерзкий мальчик. Стыдно? в самом деле?
Не доведет задор твой до добра.
Перечить мне! Как раз нашел ты время.
(Обращаясь к гостям.)
Отлично вы сказали. (к Тибальдо) Ну, ступай,
Молокосос, да не шуми, иначе…
(Слугам.) Прибавьте свеч! (к Тибальдо) Ну как тебе не стыдно!
Я усмирю тебя! (гостям) Ну, веселее,
Мои друзья!

Невольное терпенье
И вольный гнев приходят в столкновенье,
И тело все мое от них дрожит.
Приветливый принять я должен вид —
И с наглостью на время примириться;
Но в желчь мое терпенье превратится!

Когда моей рукою недостойной
Я мог твою святыню оскорбить,
Позволь губам моим, двум пилигримам,
Мой сладкий грех лобзаньем искупить.

Но, пилигрим, невелика вина
Твоей руки: в ней набожность видна;
Паломникам позволено руками
С молитвою касаться рук святых,
И жмут они друг другу руку сами,
Пожатие руки – лобзанье их.

Но, кроме рук, даны и губы им.

Да, – чтоб читать молитвы, пилигрим.

О, если так, то, милая святая,
Позволь губам молиться, подражая
Моей руке; даруй ей благодать,
Чтоб веры мне своей не потерять.

Недвижными святые пребывают,
Хоть милость за молитву посылают.

Не двигайся ж, пока не испросил
Я милости молитвами своими…
(Целует ее.)
Ну, вот, теперь я прегрешенье смыл,
Соединив мои уста с твоими.

И на моих устах твой грех лежит.

Как мило ты на это негодуешь!
Отдай его назад, коль тяготит.
(Целует ее снова.)

Ты, пилигрим, по требнику целуешь.

(подходя) Вас матушка зовет.
(Джульетта уходит.)

А кто она?

Не знаете? Бог мой! хозяйка дома;
И добрая, и умная такая
Синьора; я кормила дочь ее,
Ту самую, с которою сейчас
Вы говорили; и могу уверить,
Что тот, кому достанется она,
И денежки хорошие получит.

Итак, она – дочь Капулетти? Плохо!
Теперь вся жизнь моя в руках врага.

(подходя)
Идем, идем, окончилась забава.

Окончилась; я этого боюсь,
С спокойствием моим я расстаюсь.

Нет, господа, пока не уходите:
Кой чем еще вас надо угостить.
Нельзя? – Так я благодарю всех вас,
Благодарю вас от души, синьоры.
Спокойной ночи! – Факелы сюда!
Теперь – в постель: спать хочется. Уж поздно.
Все уходят, кроме Джульетты и кормилицы.

Поди сюда, кормилица. Скажи —
Кто господин вон тот?

Сын и наследник
Тиберио.

А тот, что в дверь выходит?

Мне кажется, Петрукьо молодой.

А тот, что вслед идет за ним, который
Не танцевал?

Не знаю.

Разузнай,
Кто он такой. (Кормилица уходит.) О, если он женат,
То гроб один мне будет брачным ложем.
Кормилица возвращается.

Он вашего врага Монтекки сын
Единственный; зовут его Ромео.

Среди моей единственной вражды
Любовь моя единая возникла.
Не вовремя узнала я, кто он;
Не вовремя его я увидала!
Не приведет к добру любовь моя:
В заклятого врага влюбилась я.

Что? что ты там?

Стихи припоминаю,
Которым научил меня один
Из кавалеров.

Мы идем! сейчас! —
Пойдем, пора, все гости разошлись.

Страсть прежняя внезапно охладела,
И новая ее сменила страсть;
Та, что Ромео сердцем овладела,
Утратила над этим сердцем власть;
Ее краса красой быть перестала
В его глазах, – и полюбил он вновь.
Джульетта взор его очаровала,
Он сам любим, – опасная любовь!
Как враг семьи Джульетты, он не смеет
Войти к ней в дом с признанием своим;
И никакой надежды не имеет
Она на то, чтоб повстречаться с ним.
Но случаи им время посылает,
И пыл любви им мужество дает
Для встреч, – и миг блаженства утешает
И сладкую отраду в сердце льет.

Могу ль уйти, когда я сердцем здесь?
Вернись назад, тяжелый прах, найди
Свой центр.

Кузен Ромео! эй, Ромео!

Я поклянусь, что он ушел домой
И лег в постель.

Он побежал сюда
И перелез чрез эту стену сада.
Зови его, Меркуцио.

Я буду
Не только звать, но даже заклинать.
Ромео! страсть, влюбленный, сумасшедший,
Блажной! явись пред нами в виде вздоха,
Произнеси хоть рифму – «кровь, любовь»,
Хоть слово в честь болтушки Афродиты,
Иль прозвище смешное дай ее
Наследнику и сыну Купидону,
Проказнику-мальчишке, что так ловко
Стрелу пустил, что царь Кофетуа
Вдруг в нищую влюбился. – Он не слышит,
Не движется, – скончалась обезьяна!
И заклинать его я принужден.
Явись же нам; тебя я заклинаю
Блестящими глазами Розалины,
Ее челом, пурпурными устами
И ножкою, и трепетным бедром,
И всем, что там найдется по соседству, —
Предстань пред нами в образе своем!