Мигель де Сервантес - Дон Кихот. Часть 2

Не забывайте, ваша пресветлость, писать мне: я постараюсь вам отвечать и извещать вас о моем здоровье и обо всем, что случится в деревне, где я буду молить нашего Господа Бога, чтоб Он сохранял ваше величие и не забыл меня. Моя дочь Санча и мой сын целуют ручки у вашей милости.

Та, которая больше желает увидеть вашу милость, чем писать вам.

«Ваша слуга

Всем доставило большое удовольствие чтение письма Терезы Панса, и особенно герцогу и герцогине; последняя спросила у Дон-Кихота совета, не распечатать ли письмо к губернатору, так как оно должно быть в высшей степени интересно. Дон-Кихот ответил, что ради удовольствия всей компании сам распечатает его, что и исполнил, и оно оказалось следующего содержания:

Письмо Терезы Панса к ее мужу Санчо Панса.

«Я получила твое письмо, мой Санчо, душа моя, и божусь тебе, как верная католичка, что я была на волосок от того, чтоб помешаться от радости. Видишь ли, батюшка, когда я услыхала, что ты губернатор, я чуть не умерла на месте от неожиданности, потому ты знаешь, что говорят, что неожиданная радость так же убивает, как большое горе. А что до твоей дочери Санчики, так она даже замочила свою юбку и не заметила этого, и все только от радости. У меня перед глазами было платье, которое ты мне прислал, а на нем коралловое ожерелье, которое прислала мне госпожа герцогиня, а в руках письма и тут же посланец, – и все-таки мне казалось, что все, что я вижу я слышу, один сон, потому кто бы поверил, что пастух коз может стать губернатором островов? Ты знаешь, друг, что моя мать говорила, что век живи, век учись. Я говорю это потому, что надеюсь увидать еще больше, если дольше проживу: я не успокоюсь до тех пор, пока не увижу тебя сборщиком пошлин или податей, потому это такие должности, что, хотя те, которые дурно поступают на них, и попадают к черту в лапы, но, в конце концов, тут можно зашибить деньгу. Госпожа герцогиня расскажет тебе, что мне хочется поехать ко двору. Подумай об этом хорошенько и сообщи, как ты решишь: я постараюсь сделать тебе там честь, прогуливаясь в карете.

Священник, цирюльник, бакалавр и даже причетник не хотел верить, что ты губернатор: они говорят, что все это одни выдумки, волшебство, как все у твоего господина Дон-Кихота. Самсон еще говорит, что поедет к тебе, чтоб выбить у тебя из головы губернаторство и вырвать из мозга Дон-Кихота безумие. А я только посмеиваюсь, я посматриваю на коралловое ожерелье и снимаю мерку для платья, которое буду шить нашей дочери из твоего платья. Я послала госпоже герцогине несколько желудей, и мне хотелось бы, чтоб они были золотые. Пришли мне жемчужных ожерелий, если они в моде на твоем острове. Вот деревенские новости: Барруэка выдала свою дочь за какого-то плохенького живописца, который приехал к нам рисовать, что встретится. Деревенский совет поручил ему нарисовать герб его величества на двери общинного дома; он запросил два золотых, которые ему заплатили вперед, потом проработал восемь дней и в конце концов ничего не нарисовал, тогда он сказал, что никак не сладит со столькими мелочами. Деньги он возвратил, а все-таки женился, как порядочный рабочий. Да и то правда: он уже бросил кисть и взялся за заступ и гоголем ходит по полю. Сын Педро Лобо постригся в монахи, чтобы стать священником. Мингилья, внучка Минго Сильнаго, с ним прежде якшалась и теперь затеяла с ним тяжбу, потому что он дал ей слово жениться на ней. Злые языки даже говорят, что она от него забеременела, но он и руками и ногами отмахивается от этого. В нынешнем году не уродилась маслина, и во всей деревне не найдешь ни капли уксусу. Тут прошла рота солдат и мимоходом увела с собой трех девок. Я не скажу тебе, кто они: может быть, они и вернутся, и найдутся люди, которые возьмут их в жены, хорошими или дурными. Санчика делает сети и зарабатывает в день кроме расходов по восьми мараведисов. Она бросает эти деньги в копилку, чтобы скопить себе приданое; но теперь, когда она дочь губернатора, ты сам дашь ей приданое, и ей не зачем работать, чтоб копить деньги. Источник у нас высох, а в виселицу ударил гром: да постигнет та же участь все виселицы! Жду ответа на это письмо и решения о моем отъезде ко двору. Затем да хранит тебя Бог дольше, чем меня, или хоть столько же, а то и не хотела бы оставить тебя без себя на этом свете.

Все нашли, что письма заслуживают похвал, смеха, уважения и почтения. Чтоб завершить веселье всей компании, в эту минуту прибыл курьер, привезший письмо от Санчо Панса к Дон-Кихоту, и письмо это также прочитано было вслух» однако, оно вызвало сомнение в глупости Санчо. Герцогиня удалилась, чтоб расспросить пажа, что с ним произошло в деревне Санчо, и паж подробнейшим образом рассказал ей все, не опустив ни одной мелочи. Он передал герцогине желуди и, кроме того, сыр, который Тереза прибавила к подарку, потому что он был так хорош, что с ним не могли сравняться даже трончонские сыры. Герцогиня с величайшим удовольствием приняла его, и мы оставим ее с ее радостью, чтобы рассказать, как кончилось губернаторство великого Санчо Панса, цвета и зеркала всех губернаторов островов.

Верить, что на этом свете все навсегда остается в одном состоянии, значит верить в невозможное. Напротив, можно сказать, что все здесь идет кругом, т. е. сменяется: за весной следует лето, за летом осень, за осенью зима, а за зимой весна, и время постоянно вращается на этом колесе. Только жизнь человеческая идет в концу, более легкая, чем время, и без надежды на возобновление, кроме как в другой жизни, которой нет предела. Вот что говорит Сид Гамед, магометанский философ, потому что, в конце концов, вопрос о быстротечности и непрочности здешней жизни и о вечности будущей жизни очень хорошо понимают люди, не просвещенные светом веры, а одаренные одним природным умом. Но в этом месте наш автор говорит так по поводу быстроты, с которою губернаторство Санчо сгинуло, разрушилось, уничтожилось, погибло во мраке и дыме.

В седьмую ночь дней своего губернаторства Санчо лежал в постели, подкрепленный не хлебом и вином, а произнесенными приговорами, данными им советами, изданием уставов и утверждением различных правил. Только что сон стал смежать его веки вопреки голоду, как вдруг до него донесся такой шум от звона колоколов и криков, что можно было подумать, что весь остров рушится. Он сел на постели и стал прислушиваться, чтобы угадать, что могло послужить причиною такого сильного шума. Однако он не только не понял ничего, но к шуму голосов и колоколов тотчас присоединился гром бесчисленного множества барабанов и труб. Весь в тревоге и страхе, он соскочил на землю, всунул ноги в туфли вследствие сырости почвы, и не надевая на себя ни халата, ни чего-нибудь такого, что бы его напоминало, он бросился к двери своей комнаты. В то же время он увидал, что по коридору идут с зажженными факелами и обнаженными саблями более двадцати человек, громко крича: «К оружию, к оружию, господин губернатор! К оружию! Несметная неприятельская сила проникла на остров, и мы погибнем, если вам не поможет ваше искусство и ваша храбрость». С шумом и яростью подошли они к месту, где находился Санчо, более мертвый, нежели живой ото всего виденного и слышанного. Когда они приблизились, один из них сказал ему: – Если ваша светлость не хотите погибнуть и погубить весь остров, то вооружитесь скорее.