Свагито Либермайстер - Источник любви. Теория и практика «семейных расстановок»

Совесть похожа на социальный барометр: если мы расслаблены, нам комфортно и нас ничего не беспокоит, это значит, что мы следуем общепринятым нормам поведения, и нашему праву на принадлежность ничто не угрожает. Если же мы чувствуем себя виноватыми, значит, мы поступили против правил. Из-за того, что мы хотим принадлежать к разным группам одновременно: к семье, к компании, в которой работаем, к определенной конфессии, к нации, к футбольной команде, – наша совесть заставляет нас поступать каждый раз по-разному, хотя было бы совсем неплохо, если бы все группы опирались на одинаковые ценности.

Наша совесть ведет нас разными дорогами даже в отношениях с отцом и матерью. В детстве мы быстро понимаем, что нравится папе, чего ждет от нас мама, и как нам себя вести с каждым из них, чтобы нас любили. Например, ребенок, берущий конфеты из жестяной баночки на кухне, может не испытывать никаких угрызений совести перед отцом, который его постоянно балует и разрешает есть сладкое, и в то же время чувствует, что провинился перед матерью, которая заботится о его здоровье.

Таким образом, совесть ведет нас по жизни. Примечательно то, что с возрастом мы лишь укрепляемся во мнении, что наша внутренняя система ценностей является нашей личной, уникальной и ни от кого не зависящей. Какой бы механизм ни заставлял нас действовать «правильно», он глубоко укоренен в нашем характере, и часто нам кажется, что он является неотъемлемой частью нашей личности, нашей индивидуальности.

Однако правила, которым следует совесть, – это отнюдь не скрижали, высеченные в камне. Иногда то, что хорошо в одной культуре, совершенно неприемлемо в другой. Если на Западе, например, вам что-то подарили, то предполагается, что вы выразите благодарность. Однако если кто-то преподнес вам презент в Индии, то на ваше «спасибо» он может даже обидеться.

Запреты одной религии могут считаться совершенно невинным поведением в другой. Христиане после захода солнца свободно едят и пьют вино, а вот джайнам это категорически запрещено. В Индии считается естественным находить мужей или жен для своих детей. Христиане же и иудеи сочтут подобный подход к браку довольно странным.

Не соглашаться с обычаями и устоями той группы, к которой мы принадлежим, означает испытывать глубокий внутренний конфликт. Чем сильнее я хочу принадлежать к определенному сообществу, тем больше мне приходится подстраиваться под его правила, и тем большим оказывается разрыв между ценностями моей группы и ценностями других групп. Конфликт между разными системами ценностей является основной причиной всех войн и религиозных столкновений. В последние годы мы наблюдаем за тем, как фанатичные террористы совершают ужасающие акты во имя религии или веры с абсолютно чистой совестью.

Чем строже мораль, тем громче внутри нас звучит голос совести. Люди высоких моральных ценностей обычно очень сильно привязаны к своей семье, религии или культуре.

У каждого из нас внутри есть этот механизм – совесть. Когда я чувствую себя виноватым, я обычно пытаюсь сделать все, чтобы исправить положение. Тогда неприятное чувство вины уйдет, а мое право на принадлежность к определенной группе будет восстановлено. Муж, позволивший себе флиртовать со своей секретаршей, может испытывать потребность купить жене цветы. Подросток, укравший деньги из маминого кошелька, чтобы купить себе чего-нибудь вкусненького, может испытывать желание во всем признаться, чтобы спокойно спать по ночам.

Совесть формируется в детстве. Основная потребность каждого ребенка – это быть с мамой, а позже и с папой. Его любовь к родителям безусловна, потому что иначе он просто не выживет. Стремление сохранять связь с родителями – врожденный, очень мощный инстинкт, присущий всем млекопитающим. Так природа обеспечивает малышу его выживание. Без матери ребенок зачахнет и умрет, поэтому он будет делать все, чтобы оставаться рядом с нею.

С возрастом наша потребность в принадлежности расширяется. Постепенно мы устанавливаем контакт и с другими членами семьи. Мы начинаем чувствовать, что принадлежим именно к этой семье, а не к какой-то другой. За пределами семейного очага мы знакомимся с разными людьми и обретаем социальную принадлежность к еще большей группе. Стремление быть частью коллектива, будь то узкий круг друзей или огромное религиозное сообщество, отражает наше желание найти свое место в этом мире.

Наша потребность в принадлежности настолько велика, что, когда нам приходится жить в другой стране, мы можем преувеличивать значение обычаев родной среды. Например, индус, живущий в азиатском сообществе в Торонто, может оказаться более ревностным поборником индийской культуры, чем его родной брат, живущий в Дели.

Если небольшая группа боится быть поглощенной другими, более многочисленными группами, то ее члены стараются держаться друг друга и часто противопоставляют себя членам б о льших групп. Во всем мире, на Орхард Стрит в Нью-Йорке и на Брик Лэйн в Лондоне, иммигранты объединяются в диаспоры, чтобы укрепить свое чувство принадлежности и обеспечить себе выживание.

Одним словом, у каждого из нас есть потребность в принадлежности к той или иной группе. А группа – это «система», диктующая нам свои правила. Любые наши действия, вне зависимости от того, поступаем мы по совести или против нее, отражаются на качестве нашей связи с определенной системой. Если мы совершаем что-то, разрушающее эту связь, то наша совесть не дает нам покоя: мы чувствуем себя виноватыми в ожидании наказания. На самом деле мы даже рады наказанию, поскольку оно спасает нас от гораздо более тяжкого испытания, которому мы могли бы подвергнуться, – от изгнания.

Очевидно, что чувство принадлежности и наша преданность человеку или группе зависят от того, насколько значимыми являются для нас отношения с этим человеком или группой. Как я уже сказал, сильнее всего мы связаны с первыми людьми в нашей жизни, то есть с родителями. А память о первом контакте с матерью остается с нами навсегда.

Совесть также реагирует и на другую потребность, не такую сильную, но все же значимую для нас. Мы можем назвать ее потребностью в равновесии, то есть во взаимообмене энергиями. Например, если я подарю вам подарок, то, скорее всего, вы захотите подарить мне что-то в ответ. И когда вы сделаете это, я, возможно, захочу отдать вам нечто большее.

Если взаимообмен происходит легко, если участвовать в нем нам нравится, то между нами накапливается позитивная энергия. Наши отношения развиваются, а формы взаимного уравновешивания становятся разнообразнее и богаче. Благодаря позитивному взаимообмену мы испытываем радость, что помогает нам оставаться вместе.