Барри Шварц - Практическая мудрость

К концу третьего цикла приема препарата у Брэда начался жар. Доктор осмотрел его, но не сумел найти источник инфекции. В тот же день у Брэда развился септический шок. Источником оказался абсцесс в левой ягодице. Позже врач объяснил, каким образом он это упустил: осматривая своего любимого пациента, измученного болезнью и токсичным препаратом, он жалел его и не переворачивал, чтобы проверить пролежни. Врач проявил избыток сострадания, но отстраненности ему явно не хватило [27].

Найти компромисс между состраданием и отстраненностью. Сбалансировать кажущиеся противоположности. Уравновесить чаши весов, на одной из которых сочувствие и сопереживание, на другой – хладнокровие и объективность. Именно способность определить «золотую середину» занимает центральное место в практической мудрости.

Профессор Йельского университета Энтони Кронман предложил прекрасную метафору: он сравнил способность одновременно оценивать ситуацию с двух разных точек зрения с рассматриванием предметов через бифокальные очки. Одна «линза» видит ситуацию с близкого расстояния, изнутри, глазами и сердцем другого человека; вторая наблюдает со стороны, глазами человека разумного, рассматривает с точки зрения закона, медицинских показаний или иных факторов.

«Любой, кто носил бифокальные очки, знает: чтобы научиться плавно переключаться с одной линзы на другую, а тем более объединять их в едином поле зрения, нужно время, – говорит Кронман. – То же самое можно сказать и о размышлениях. Нелегко быть сострадательным; зачастую не менее трудно сохранять отстраненность. Но труднее всего объединить обе позиции. Сострадание и отстраненность тянут нас в разные стороны, и мы не всегда в состоянии „смотреть сквозь две линзы“, не у каждого это получается» [28].

Любая деятельность требует умения находить в конкретных взаимодействиях баланс между эмпатией и отстраненностью. Способность уравновешивать две эти противоположности – основа практической мудрости.

Как пожарные, которые тушат лесной пожар, принимают решение в ситуации, угрожающей их жизни? Например, когда огонь быстро распространяется и может окружить их? Направление ветра то и дело меняется, воздух раскален, решения надо принимать мгновенно…

Психолог Карл Вейк обнаружил, что опытные пожарные обычно придерживаются четырех простых, проверенных временем правил выживания:

1. Если есть время, создай встречный пал (встречный огонь).

2. Дойди до возвышенности, где горючего материала меньше, есть выходы скальных пород и сланцев, а направление ветра обычно неустойчивое.

3. Пытайся тушить огонь, объединяя выгоревшие участки.

4. Не позволяй огню захватить участок, с которого он будет угрожать тебе: опасным становится участок, где пламя интенсивное и быстро распространяется [29].

Однако начиная с середины 1950-х годов этот краткий перечень постепенно уступает место более длинному и подробному. Сегодняшний вариант, в котором почти полсотни пунктов, определяет, что следует делать для выживания в разных конкретных обстоятельствах (например, при пожаре на границе леса и города).

Вейк считает, что появление столь подробных перечней стало фактором, повлиявшим на снижение уровня безопасности пожарных. Исходный краткий список был общим руководством. Запомнить четыре правила было несложно, и пожарные знали, что их следует применять, интерпретировать, изменять и дополнять с учетом обстоятельств. Они знали также: практический опыт подскажет им, что именно следует изменить и дополнить. Пожарные были открыты для обучения. Сама краткость списка давала им неявное разрешение – и даже поощряла – импровизировать в условиях возникновения неожиданных обстоятельств.

Однако чем длиннее и подробнее становились тексты, обучающие пожарных тушению лесных пожаров, тем меньше места оставалось для импровизации [30]. Безусловно, правила нужны – как вспомогательный инструмент, как ориентир, с которым можно сверяться. Но излишняя зависимость от правил нередко мешает самостоятельному принятию решений, направленных на совершение необходимых действий. Когда, в попытке подменить практическую мудрость, общие принципы превращаются в подробные инструкции, формулы и своды жестких приказов, возникает угроза того, что нечто важное будет упущено – ибо нельзя предусмотреть все важные детали всех возможных ситуаций. Лучше, по мнению Вейка, минимизировать количество правил, отказаться от попыток охватить все без исключения случаи и обстоятельства, а вместо этого поощрять обучение навыкам практического рассуждения и интуиции. Вейк сравнивает навыки опытного пожарного с искусством импровизации хорошего джазового музыканта.

Джазовый саксофонист Стэн Гетц говорил: «Джаз подобен языку. Вы учите алфавит – гаммы. Вы осваиваете предложения – аккорды. И потом выдаете экспромт при помощи музыкального инструмента» [31]. Талантливая импровизация – это не создание чего-то из ничего, но создание чего-то из предыдущего опыта, практики, знаний. Джазовая импровизация, напоминает Вейк, возникает обычно вокруг простой мелодии, композиции или темы, которая является предлогом для сочинения в реальном времени. Часть этого сочинения, кстати, вполне может состоять из предварительно разученных и наигранных фраз, приобретающих смысл как дополнение к мелодии и целой музыкальной пьесе, которая создается прямо сейчас, на ходу [32].

Уборщик Люк, судья Луиза Форер, врач Джером Левенштейн, Мириам и тысячи таких же, как они, обретали мудрость на практике – подобно пожарным и джазовым музыкантам. Чем точнее удавалось им воспринимать и осмысливать конкретные детали тех или иных ситуаций, чем увереннее они строили свое мастерство на импровизации, тем легче им становилось импровизировать – соединять старые навыки и знания с новыми, группировать и тасовать их, чтобы всегда быть готовыми встретиться с неожиданным.

Практическая мудрость – это своего рода нравственный и интеллектуальный джаз. Иногда она опирается на правила и принципы – как на партитуры пьес или базовые джазовые темы. Но чтобы зазвучал настоящий джаз, одних правил и принципов недостаточно. Поэтому и нужна импровизация – настройка на верную интерпретацию «нот и мелодий», позволяющая выбрать и совершить правильное действие.

Мир, в котором мы существуем, слишком сложен и разнообразен, чтобы подчиняться правилам. Мудрые люди это понимают. И все же существует странный и настораживающий разрыв между тем, как мы принимаем решения, и тем, как мы об этом говорим.

В нашей повседневной жизни везде – от учебников по этике до кодексов профессиональных объединений – обсуждение нравственного, морального выбора определяется тем, что гласят правила. Если нас попросят объяснить, почему мы решили открыть другу нелицеприятную правду, мы ответим: «Честность – лучшая политика». А если спросят, почему мы хотим ту же самую правду скрыть, парируем: «Если не можешь сказать что-нибудь хорошее, вовсе ничего не говори».