Ричард Вайзман - Разорви шаблон!

Уотсон категорически отверг как самоанализ Вильгельма Вундта, так и психоанализ Зигмунда Фрейда. Он утверждал, что невозможно знать наверняка, что на самом деле творится в голове у человека, и советовал психологам сконцентрировать внимание на наблюдении за поведением и выработать критерии его оценки (что породило шутку, в которой два бихевиориста занимаются любовью, а потом один поворачивается к другому и спрашивает: «Тебе со мной было хорошо, а мне с тобой как?»).

Уотсон любил гонять крыс по лабиринтам. В ранние годы он даже смастерил миниатюрную копию средневекового лабиринта из лондонского дворца Хэмптон-Корт, куда по очереди помещал голодных грызунов и внимательно наблюдал, как те носились по коридорам в поисках заветного корма. Воплотив в реальности сюжет сказки «Кто украл мой сыр?» и прогнав через свой лабиринт сотни крыс, Уотсон выявил правила базового обучения грызунов; в частности, как те исследуют лабиринт и как часто возвращаются на место первоначальной закладки корма, когда он оттуда уже убран.

Уотсон пришел к выводу, что полученные результаты применимы и к человеческому сообществу – вся наша жизнь подобна блужданию по гигантскому лабиринту. Еще более парадоксальной была его мысль о том, что у человека можно сформировать любой характер, просто руководствуясь правилами обучения грызунов, выявленными во время экспериментов с лабиринтом. Вот его знаменитое изречение по этому поводу:

Дайте мне дюжину здоровых младенцев и мой собственный особый мир, в котором они будут воспитываться, – и я гарантирую вам, что, выбрав наугад ребенка, обучу его так, что он станет любым специалистом, по моему усмотрению: врачом, адвокатом, художником, продавцом и даже нищим и вором, независимо от его талантов, склонностей, устремлений и профессий и расы его родителей 81 .

Уотсоновскую идею изменения поведения быстро подхватили, и вскоре исследователи по всему миру гоняли целые полчища крыс по все более сложным и замысловатым лабиринтам. В связи с этим кто-то однажды метко подметил: «Психология, сначала лишившаяся души из-за Дарвина, теперь из-за Уотсона лишилась и разума».

Постепенно бихевиористы стали расширять границы своей империи, перейдя от правил обучения к другим областям психологии. Уотсон проявлял особый интерес к вопросам возникновения и лечения фобий. Как и многие бихевиористы, он был движим идеей создать альтернативу тому, что считал «псевдонаучной возней» Зигмунда Фрейда.

Фрейд подбивал своих самых ярых последователей тайком наблюдать за сексуальной жизнью своих юных детей, чтобы помочь ему в развитии идей психоанализа. В 1904 году один из ближайших сторонников австрийца поведал, что у его пятилетнего сына, которого он назвал Маленький Ганс, проявилась необъяснимая боязнь лошадей, и предложил Фрейду взяться за этот случай как весьма любопытный. Тот согласился и стал выяснять возможные причины страхов маленького мальчика. Первоначально отец Ганса списывал фобии сына на сексуальное перевозбуждение, которое тот якобы испытывал в материнских объятиях, и шок, пережитый Маленьким Гансом при виде огромных конских пенисов. Эту версию Фрейд отмел и взамен выдвинул свою: он заявил, что во сне мальчик видел жирафа, и длинная шея жирафа, по мнению психиатра, символизировала большой пенис взрослого человека. Фрейд суммировал свои размышления в статье, озаглавленной «Анализ фобии пятилетнего мальчика», где предположил, что расстройство Маленького Ганса было результатом сразу нескольких факторов, в том числе подавленным сексуальным влечением к матери и противоречивыми мыслями о мастурбации.

Выкладки Фрейда о внутреннем эмоциональном расстройстве, которое он приписал Маленькому Гансу, повергли Уотсона в ужас, после чего он твердо решил найти более разумное объяснение возникновению фобий.

На мировоззрение Уотсона огромное влияние оказала работа русского ученого Ивана Павлова. За несколько лет до того, как Уотсон начал запускать в лабиринты крыс, Павлов изучил воздействие звонящего колокольчика на собак. Павлов провел серию опытов, ставших уже хрестоматийными: сначала звонил в колокольчик, а потом ставил перед собакой миску с едой. Естественно, при виде еды у собак начиналось слюнотечение. После дюжины подобных «колокольно-гастрономических» процедур Павлов заметил: для того чтобы вызвать у собак слюноотделение, отныне было достаточно лишь звона. Этим он продемонстрировал, что мозг очень склонен к образованию разного рода ассоциаций (механизм, известный в науке как «классический условный рефлекс»).

Простое, но важное открытие Павлова несколько раз получило применение на практике. В одном из опытов, например, специалисты по животным ввели в туши мертвых овец особый яд, вызывающий у койотов рвоту, и разложили трупы на поле. Подобно тому, как мысленная привязка звона к предстоящей кормежке вызывала у собак Павлова слюнотечение, пожирание отравленного овечьего мяса привело к тому, что койотов начинало мутить от одного только вида овец. Как результат, количество случаев нападения хищников на отары овец резко сократилось 82.

Уотсон предположил, что данный механизм ответственен и за возникновение фобий. Возможно, рассуждал он, фобические реакции – просто результат наложения какой-либо ситуации или объекта на некий стимул, заставляющий человека испытывать страх.

Чтобы докопаться до истины, Уотсон пошел по пути Фрейда и поставил опыт на несмышленом младенце. В 1919 году он в сотрудничестве со студенткой Розалией Рейнер провел эксперимент на одиннадцатимесячном мальчике под условным именем «Альберт Б.». Уотсон полагал, что если Альберта чем-нибудь испугать, у него быстро выработается павловский рефлекс на присутствующий рядом объект, а с ним возникнет и фобия. Видимо, длительные эксперименты с крысами в лабиринтах так повлияли на Уотсона, что он решил привить Альберту патологическую боязнь именно к крысам.

Перед началом опыта требовалось удостовериться, что у Альберта пока нет фобий на крыс, поэтому Уотсон предварительно продемонстрировал ребенку грызунов разных мастей и еще несколько напоминающих их объектов, включая кролика, зайца и разнообразные меховые вещи. Бесстрашный Альберт и бровью не повел. Настала очередь невозмутимым исследователям сделать так, чтобы крысы начали ассоциироваться у малыша с чем-то пугающим. Памятуя о том, что младенцы буквально из кожи вон лезут, когда слышат очень громкий шум, Уотсон взял в руки молоток и огромную железяку.

Затем Уотсон и Рейнер посадили возле Альберта белую крысу и всякий раз, как маленький подопытный тянулся к зверьку, со всей мочи били молотком. План удался – громкие удары железа по железу заставили Альберта расплакаться. Повторив процедуру несколько раз, Уотсон, наконец, перестал колотить по железу и показал Альберту крысу. Подобно тому, как собаки Павлова начинали истекать слюной, лишь заслышав звонок, Альберт ударялся в слезы от одного только вида крысы. Уотсону действительно удалось породить фобию.