Марианна Уильямсон - Любовь! Верните ее в свою жизнь. Курс на чудеса

«Курс на чудеса» утверждает, что самый эффективный способ внушить что-нибудь ребенку состоит в позитивном утверждении: «Сделай это», а не в отрицательном: «Не делай этого».

Нельзя прийти к свету, бесконечно анализируя тьму, – для этого необходимо принять четкое решение идти к свету.

Свет – это понимание. Только пониманием и осознанием мы и можем исцелиться.

Если цель отношений – исцеление, оно произойдет только при условии, что ваши раны будут обнажены, и «Эго» будет сопротивляться этому. Без искренности и честности не будет роста и движения вперед, без роста и движения неизбежно наступает скука, а скука в конечном итоге убивает отношения. «Если вести себя искренно, ты рискуешь показаться непривлекательной и отпугнуть партнера» – вот в чем убеждает нас «эго».

«Эго» внушает нам нарциссизм и уверенность в том, что нужно ждать прекрасного принца. Святой Дух знает, что поиск совершенства в ближнем – это всего лишь дымовая завеса, которая прячет от наших глаз потребность развить совершенство в самих себе. А если где-то и бродит само совершенство прекрасный принц, то разве он захочет завести с нами роман? Когда же мы отказываемся от инфантильной одержимости – поисков принца или принцессы, – то обретаем свободу и способность к духовному росту, и вот тогда начинаем развивать у себя навыки сострадательных отношений, пронизанных духовностью и благословленных Богом. Мы перестаем оценивать людей и начинаем налаживать с ними контакт. Что самое главное, мы наконец понимаем: отношения завязывают не для того, чтобы непрерывно проверять, хорошо ли партнер усваивает свои уроки, а чтобы сосредоточиться на собственных, на своем духовном росте.

«Эго» занимает круговую оборонительную позицию, боясь любви, а не страха. Боль в отношениях может доставлять извращенное удовольствие, поскольку она нам хорошо знакома и привычна, а мы автоматически считаем привычное приятным. Однажды я слышала запись выступления Рама Дасса, американского духовного наставника. В частности, он рассказывал о том, как некую женщину лишили родительских прав из-за жестокого обращения с ребенком. Когда представительница полиции попыталась взять малыша из рук непутевой матери, тот заплакал и начал упираться. Хотя мать колотила его, он к ней привык, он хорошо ее знал, он хотел оставаться на знакомой территории и страшился неведомого.

Эта история отлично иллюстрирует наши отношения с «эго». Оно – наша боль, но мы хорошо ее знаем, боль для нас привычна и знакома, а незнакомое нас пугает, поэтому мы упираемся, боясь ступить на неизведанную территорию. Само усилие, которое требуется, чтобы отучиться от болезненных, нездоровых и пагубных привычек в мировоззрении, зачастую доставляет больше дискомфорта и дается труднее, чем пребывание в привычном положении. Личностный рост, случается, причиняет боль, потому что порой внушает нам стыд или унижение, когда мы сталкиваемся лицом к лицу со своей душевной тьмой. Но цель личностного роста – это путешествие прочь из тьмы к свету, прочь от боли и пагубных эмоциональных привычек к благотворным, приносящим душевный мир и гармонию. В книге «Психотерапия: цель, процесс и практика» говорится, что в своем высшем выражении религия и психотерапия становятся единым целым. И то и другое существуют в отношениях между мыслью и опытом, и с их помощью Святой Дух раскрывает один из величайших потенциалов человека: способность меняться.

В наши дни есть некоторая склонность или даже мода до бесконечности анализировать неврозы, но скорее чтобы оправдать их, а не исцелить душевные раны. В психотерапии неизбежно наступает момент, когда пройден определенный рубеж понимания. Тогда вы начинаете осознавать причину своих вредных и разрушительных мировоззрений (например: «Мой отец всегда держался со мной отчужденно» или «Мать обращалась со мной жестоко»), а также влияние прошлого на вашу личность (например: «Я не знаю, как завязать близкие отношения с мужчиной» или «Теперь у меня не получается доверять авторитарной фигуре»). Но изменения к лучшему происходят не тогда, когда мы доходим до самой сути невроза, а когда мы принимаем самостоятельное решение исцелиться и измениться. В конечном итоге не так уж важно, почему ты озлобился или закрылся, ушел в себя. Важно то, что ты решаешь исцелиться и просишь Господа тебе помочь.

Каждый из нас способен подобно актеру выбрать какое-то новое прочтение своей роли. Возможно, кто-нибудь скажет мне, что я ухожу в отрицание. Но единственное, что мы отрицаем, – это своего внутреннего врага, «эго». Пусть «эго» и внушает нам сильные и весьма конкретные чувства, это вовсе не значит, будто такие чувства составляют нашу подлинную сущность. Мое озлобленное и гневное «я» – это не я сама. Необходимо ли это признавать? Да, но лишь для того, чтобы преодолеть этот этап на пути к свету. Как только я осознаю свой гнев, я готова двинуться дальше и сделать выбор в пользу другого варианта поведения. (Кстати, именно по такой схеме работают с пристрастием к спиртному в Обществе “анонимных алкоголиков”). Я силой воли выбираю другое поведение, потому что у меня есть такая возможность. Мы все вольны отказаться от «эго», осознать, что оно сотворило какой-то выдуманный персонаж и убеждает нас, будто этим персонажем и есть наша подлинная сущность. Поверив «эго», мы постоянно живем в маске этого персонажа, подпитываем его жизненной энергией и своими эмоциями.

Однажды я беседовала с приятелем, и он заявил, что боится сближения, потому что опасается – сблизившись мы можем причинить друг другу боль. «За кого из нас ты беспокоишься?» – уточнила я. «За тебя», – ответил он. Я рассердилась и немедленно сообщила ему об этом. У меня было ощущение, что он меня отвергает.

– Вот об этом я и говорю, – ответил он. – Ты все принимаешь слишком близко к сердцу, а я такого долго не вынесу.

Я поняла, что снова наступил ключевой момент, который у меня неоднократно повторялся с разными людьми, и я уже не раз возносила молитву об исцелении. Я настроилась на искренность и открытость, и спросила собеседника:

– Скажи мне честно и откровенно, а разве я могла повести себя иначе? Что еще я могла сказать?

– Ты могла бы просто улыбнуться и ответить: «Милый, не льсти себе», – прозвучало в ответ.

Я пришла в возбуждение и почувствовала себя полной энтузиазма актрисой, которая работает с великим режиссером.

– О, отлично, – сказала я. – Давай промотаем назад и сыграем эту сцену еще раз. Повтори свои слова.

– Знаешь, Марианна, у меня такое тягостное чувство, что, если мы сблизимся, одному из нас будет больно, – повторил он.

– За кого из нас ты волнуешься? – спросила я.

– За тебя.