Дэниел Сигел - Майндсайт. Новая наука личной трансформации

Я работал с парами, где у одного партнера доминирует левое полушарие, а у другого – правое. Один говорит, что ему тоскливо. Второй отвечает: «Не о чем тут грустить». Первый выглядит озадаченным, но молчит. Второй чувствует, что выиграл. Но это печальная, разобщенная и точно неинтегрированная игра, где есть только проигравшие.

Возможно, вы интересуетесь, не приводит ли наличие двух мощных, но таких разных нейронных процессоров в голове к внутренней войне или к конфликту с другим человеком, у которого доминирует режим, отличный от нашего. Иногда так действительно случается. Когда долгое время доминирует определенный режим, возникает внутренняя скованность и/или хаос. Я думал, что именно это происходит со Стюартом, и он скован и отстранен.

Существует множество причин, по которым человек может расти «с уклоном влево». Что бывает, если наша потребность в близости с другими – в том, чтобы делиться невербальными сигналами, чтобы нас замечали и защищали, – не удовлетворяется заботливым человеком, способным установить контакт и взаимодействовать с нами? Или, еще хуже, если отношения на ранних этапах вселяют в нас ужас? Как нам жить с чувством неопределенности? Если мы находимся в эмоциональной пустыне или нас бросает из крайности в крайность, правое полушарие может «ссохнуться». Переключаясь в левосторонний режим, мы чувствуем себя в большей безопасности. Это довольно распространенная адаптивная стратегия выживания, но есть и более оптимальные способы, и я надеялся, что мне удастся помочь Стюарту открыть их.

Как гласит народная мудрость, старого учить – что мертвого лечить, а ведь именно этим я собирался заниматься с 92-летним Стюартом. Если нейронные пути правого полушария Стюарта бездействовали много десятков лет – практически столетие, – можно ли было простимулировать их, чтобы в них снова пробудилась активность? Независимо от того, было ли их бездействие продиктовано опытом, наследственностью, случайностью или всеми тремя факторами, существовал ли способ изменить текущие механизмы работы мозга? И если бы нам удалось активировать нужные каналы, стоило ли ожидать, что там появятся новые синаптические связи или даже новые интегративные нейроны? Согласно изучению нейропластичности, а также клинической работе по нейронной реабилитации, это было возможно. Именно так я и сказал Стюарту.

Я нарисовал мозг, рассказал ему о левом и правом полушариях и пояснил, что мы попытаемся сделать его мозг более уравновешенным – добавить новые функции правому полушарию и укрепить уже достаточно развитое левое. По случаю я поделился с ним одним из придуманных мной сокращений: СТАР(н) – стимуляция активации и роста нейронов. Данный механизм укрепляет нейронные связи. Независимо от места спонтанной активности нейронов существующие нейроны способны создавать новые или усиливать существующие синаптические связи в процессе синаптогенеза . Можно также стимулировать развитие новых нейронов – это называется нейрогенезом . Я объяснил Стюарту, как уплотняется миелин, повышая электропроводимость взаимосвязанных нейронов, и что ключевыми факторами роста нейронов выступают новизна, концентрация внимания и аэробные физические нагрузки. Стюарту понравилось мое сокращение СТАР, и мне польстило, что его левое полушарие, кажется, оценило игру слов.

Теперь перейдем к практике: как, не прибегая к электродам, направить усилия на определенный участок мозга? Ответ прост: при помощи внимания. Когда мы снова и снова концентрируемся на конкретных навыках, наша нейронная активность постепенно превращается в устоявшуюся черту характера за счет нейропластичности. Сначала мы планировали использовать направленность внимания, чтобы стимулировать и активировать правое полушарие Стюарта. Потом мы собирались перейти к налаживанию связи между полушариями.

Правда, мне хотелось убедиться, что левое полушарие Стюарта готово на такое пойти. Я описал Стюарту наши будущие занятия как отработку новых навыков и рассказал об исследованиях, подтверждающих изменения в мозге, происходящие при освоении музыкального инструмента.

Я рассказал, что мы воспользуемся определенными приемами концентрации внимания, чтобы ускорить развитие правого полушария. Нам просто нужно было дать себе время, необходимое для роста новых синапсов и нейронов и для их интеграции в систему.

Стюарту очень понравились логичные и подкрепленные наукой рассуждения о мозге, которые являлись частью моего плана лечения. К тому же ничего из сказанного не подразумевало его вины. Я также отметил, что мы не пытаемся изменить его личность, а лишь хотим расширить его потенциал, тренируя недостаточно развитый набор проводящих путей в мозге. Мы рассчитывали, что Стюарт станет более открытым для эмоций и даже немного ранимым, и я надеялся, что терминологическое описание поможет ему чувствовать себя комфортнее.

Когда наша встреча закончилась, Стюарт помолчал секунду и снова заговорил о том, что ничего не ощущал, когда Эдриен и его партнер по фирме заболели. Потом он произнес фразу, и я точно понял, что вместе мы попытаемся «перепрограммировать» его мозг. Мы оба были готовы. Его слова звучали так: «Люди говорят, что чувствуют, но я никогда ничего не ощущал. Я правда не знаю, о чем они говорят. Но мне хотелось бы узнать, прежде чем я умру».

Поскольку Стюарт сам признался, что чувства ему недоступны, мы начали с материального – с тела.

Чтобы установить связь с его телесными ощущениями, я провел с ним «сканирование» тела, похожее на то, что мы делали с Джонатаном, начиная с правой ступни и двигаясь вверх. Напомню, что за правую сторону тела отвечает левое полушарие и наоборот (см. главу 1, раздел «Мозг: инструкция пользователя»). По сути, образ всего тела имеется только в правом полушарии, но целесообразней было начать с более развитого полушария. После того как Стюарт успешно сосредоточился на правой части, мы провели «сканирование» левой ноги. Выяснилось, что он без проблем определяет ощущения с любой стороны. Напрашивался вывод: основные нейронные связи, соединяющие одну часть тела с другой, были целы и невредимы.

Но когда я попросил Стюарта подержать «перед глазами» ощущения в обеих ногах одновременно, у него не получилось. Итак, базовые функции исправно работали в обоих полушариях, но Стюарт не мог одновременно интегрировать их внутри поля осознанности. Мы тренировали этот навык в оставшееся от сеанса время: я снова и снова просил его сосредоточиться сначала на одной стороне, потом на другой, а дальше на обеих сразу.