Алекс Ликерман - Непобедимый разум. Наука о том, как противостоять трудностям и невзгодам

В других обстоятельствах и при общении с другими людьми – например с некоторыми пациентами – я бы одобрил и поддержал их. Иногда у людей возникают нарушения мыслительного процесса. Они зацикливаются на каких-то вопросах или деталях взаимоотношений, что негативно влияет на их способность принимать хорошие решения.

Но даже при общении с такими людьми нужно быть осторожными. Возможно, мы действительно лучше видим ситуацию, чем те, кто спросил у нас совета, но мы никогда не поймем другого человека так, как он сам. Поэтому, даже когда у нас есть отличное суждение по тому или иному вопросу, мы основываемся на недостаточных данных. И даже когда у нас есть определенное мнение о выборе другого, нам стоит держать его при себе и серьезно думать о том, когда им делиться (и делиться ли вообще).

Я помню, какие сильные чувства испытали многие жители США, когда О. Джей Симпсону [20]был вынесен оправдательный приговор. Я гневался, поскольку, как и все, был убежден в его виновности. Однако, в отличие от присяжных на суде, я не знал всех деталей доказательств, представленных стороной обвинения. Более того, никакой судья не уполномочивал меня выносить суждение на основании услышанной мной информации. Я не отвечал и за то, чтобы найти виновного. Поэтому мой гнев, как и у многих других, был вызван очевидной несправедливостью оправдания. Мое мнение не имело веса, оно не отправило другого человека в тюремную камеру или на смертную казнь. И хотя мое сознание заставляет меня считать, что О. Джей был виновен, я отказываюсь осуждать присяжных, принявших другое решение. Я не слышал того, что слышали они. Мне не нужно было принимать окончательное решение.

Я не присутствовал в жизни своего друга и его многолетних отношениях с женой. В ходе нашего разговора возникла пауза, и он спросил мое мнение о том, что ему делать. Я очень хотел высказаться, но сдержался и просто посочувствовал ему. «Это ужасно для вас обоих, – сказал я. – Думаю, тебя очень тяготят сами мысли о разводе». Он с тяжелым вздохом согласился. Я сказал ему, что верю в его способность выбрать лучшее решение, и заверил, что поддержу его в любом случае.

Его выражение лица смягчилось, поза расслабилась, а разочарование заметно уменьшилось. Он кивнул, поблагодарил меня за то, что я его выслушал, и ушел. А через несколько месяцев они с женой воссоединились.

Нам может казаться, что страдающие нуждаются в нашем совете. Но любой совет меркнет в сравнении с силой поддержки. Это попытка помочь другим почувствовать, что у них есть сила, мудрость, смелость и способность решить свои проблемы самостоятельно. Она направлена не на то, чтобы дать готовое решение, а на то, чтобы они поверили в себя и смогли найти решение сами. С помощью поддержки мы выражаем свою убежденность в силе человеческого духа, делающей невозможное возможным и позволяющей пробудить это же ощущение в других.

Но поддержка – сложное дело. С одной стороны, люди сами часто не знают, что именно способно их поддержать. С другой – они часто не замечают наших действий (которые, как кажется нам самим, могут помочь лучше всего). Обычно надежда на лучшее возникает благодаря каким-то другим нашим словам, суть которых мы даже можем не вспомнить по прошествии времени. Их даже не обязательно произносить вслух.

Иногда у всех бывает так, что друг или любимый человек говорит нам ужасные слова и мы даже не знаем, как на них реагировать. Это может быть диагноз об онкологическом заболевании. Смерть любимого родителя или ребенка. Внезапное предложение развестись. Слушая подобные истории, мы и сами погружаемся в страдания рассказчика и часто начинаем лепетать в ответ что-то невнятное или, хуже того, наивно утверждать, что все не так плохо, как кажется.

Люди, тонущие в боли, редко любят слушать причитания, и часто после разговоров с ними мы чувствуем, насколько неуместно звучали наши слова. Но это еще не неудача нас как личностей. У нас есть и другое средство, которым мы можем воспользоваться, – сила прикосновения.

Когда я был студентом-медиком и учился на четвертом курсе, мы проводили некоторое время в отделении неотложной помощи. Как-то ночью там оказалась женщина, у которой, по распоряжению дежурного терапевта, нужно было взять анализы для лабораторного исследования. Когда я сказал ей, что нам нужно взять анализ крови, она затряслась и прошептала: «Я боюсь иголок».

Она закрыла глаза, как только рядом с ней села медсестра и приготовилась взять анализ. «Вы даже не заметите, как все закончится», – попытался утешить ее я, однако она даже не услышала меня.

Сестра взглянула на меня, беспокоясь, что пациентка может вскочить или потерять сознание от страха, а затем обратилась к ней: «Вы почувствуете только легкий укол».

Пациентка напряглась еще сильнее, в уголках ее закрытых глаз появились слезы. Отчаявшись ее успокоить и не зная, что еще можно сделать, я сжал ее руку, при этом чувствуя себя очень неловко. Она стиснула мои пальцы настолько сильно, что мне стало больно. Когда игла вошла внутрь, пациентка сжала мою руку еще сильнее. Я испытывал странное, но теплое чувство связи с ней, страстно желая, чтобы сестра закончила свою работу побыстрее.

Когда процедура завершилась, пациентка осталась лежать с закрытыми глазами, держа меня за руку. Я видел, как она пытается успокоиться, а потом открыть глаза. Она вытерла слезы свободной рукой, посмотрела прямо на меня и облегченно сказала: «Спасибо». Затем она еще раз, но уже нежнее сжала мою руку и тут же отпустила ее. Моя рука тряслась от напряжения, но я почти этого не чувствовал.

Возможно, из-за того, что рано или поздно всем нам приходится сталкиваться с испытаниями (болью, страхом, сомнением и потерей доверия к своим телу и мыслям), при возникновении препятствий нам очень важно получать подтверждение того, что другие заботятся о наших чувствах и о происходящем с нами. В физическом присутствии других в моменты, когда нам больно или мы боимся, есть что-то помогающее и успокаивающее. Мы можем счесть слова другого человека неуместными или даже не обратить на них внимания, но прикосновение в знак поддержки – касание руки, плеча или даже объятие – помогают почти всегда (пусть и слабо). Для вторжения в личное пространство без приглашения нужна смелость. Но у нас есть отличная врожденная особенность: даже такое простое действие, как прикосновение, может передать доброту и любовь, поднимающие наш боевой дух.

Я стараюсь по возможности запоминать уроки, которые мне дают пациенты. Это помогает, когда я не в состоянии найти слова поддержки, сталкиваясь с чужой болью. Я постоянно убеждаюсь, что сами слова поддержки, которые я могу найти, не так важны, как сообщение, которое они доносят до другого человека: мне не все равно и я забочусь о нем. Когда я – искренне гордящийся своей способностью находить не просто правильные, а волшебные слова, которые могут успокоить человека и привести к его просветлению, – все же не нахожу ничего подходящего, то тут же напоминаю себе, что поддержка проявляется не только в словах, но и в желании отнестись к проблемам других людей как к собственным. Главное – найти способ помочь другим поверить в то, что проблемы действительно можно решить.