Брене Браун - Все из-за меня (но это не так). Правда о перфекционизме, несовершенстве и силе уязвимости

Второе исследование Диаринг, Стьюиг и Тэнгни касалось злоупотребления психоактивными веществами. Авторы доказали, что при усилении склонности к стыду проблемы такого рода растут, а склонность к чувству вины может, напротив, защищать от развития привычки злоупотреблять наркотиками и алкоголем. Подробнее об этом исследовании в главе 9.

Теперь мы знаем больше о положительном влиянии чувства вины, но, полагаю, важно помнить, что оно адаптивно лишь тогда, когда мы действительно несем ответственность за конкретное последствие, случай или поведение. В нашем обществе женщину слишком часто обвиняют в вещах, за которые она не может нести ответственность, и заставляют отвечать за то, что она не должна на себя брать. В книге «Смена курса: исцеление от потери, отверженности и страха» («Changing Course: Healing from Loss, Abandonment and Fear») доктор Клодиа Блэк называет такое чувство вины «ложным». Она пишет: «Вина за поведение и действия других – ложная. Когда мы берем на себя вину за то, на что мы не могли повлиять, – это ложная вина. В жизни довольно много вещей, за которые мы действительно отвечаем, и, значит, можем испытать истинную вину».

Я также не призываю специально воспитывать в детях склонность к чувству вины. Результаты процитированных мной исследований – лишь дополнительное свидетельство того, что стыд вряд ли способен инициировать хорошее поведение. Думаю, все мы способны припомнить, как испытывали сильный стыд. Признаюсь честно: в те моменты, когда я чувствовала себя отверженной, недостойной и униженной, я была куда ближе к неподобающему поведению, чем к более здоровому, которое кажется естественным, когда я чувствую себя принятой обществом и вполне нормальной.

Стыд разрушителен, и когда мы усваиваем эту мысль, то начинаем иначе относиться к стыду в воспитании, наказании, супружеских ссорах, в обществе как таковом. Мы живем в мире, где до сих пор говорят: «постыдись», «стыд и срам», «совсем стыд потеряли». Пора задуматься: если мир перестанет тонуть в стыде, он станет безопаснее.

Чтобы вы привыкли к этой мысли, предлагаю сравнить два подхода к работе с мужчинами, которые бьют жен. Для меня как социального работника домашнее насилие – очень важная тема. Я потратила много времени и сил, пытаясь понять, что это такое. Харриет Лернер в своей книге «Танец единения» («The Dance of Connection») рассказывает историю Рона, мужчины, который бьет свою жену Шерон в живот и по лицу. Его в судебном порядке принуждают ходить на терапию. Доктор Лернер рассказывает, что Рон не хотел заниматься вместе с группой мужчин, совершавших рукоприкладство, но желал и даже стремился войти в другую группу, где люди боролись с бесконтрольными вспышками гнева.

Доктор Лернер пишет: «Рон сопротивлялся тому, чтобы его ассоциировали лишь с этим преступлением. Можно возражать, что Рон бил жену, и любой эвфемизм снимает с него часть ответственности, но сам Рон с большей вероятностью примет на себя эту ответственность и почувствует раскаяние, если он сможет смотреть на себя не только как на мужа-драчуна. Чтобы честно взглянуть на свои неблаговидные поступки и искренне отвечать за них, людям нужно, чтобы под ногами была твердая почва самоуважения. Только с этой более высокой точки зрения люди, причиняющие зло, могут посмотреть на вещи объективно. Только с этой вершины они смогут попросить прощения».

Далее доктор Лернер объясняет, что отказ идентифицироваться со своими самыми плохими поступками – здоровый акт сопротивления. Если исчерпывать личность Рона его рукоприкладством, он не примет на себя ответственность и не сможет почувствовать искреннего сожаления и раскаяния, потому что испугается чувства собственной недостойности. Доктор Лернер заключает данный раздел книги словами: «Мы не можем перенести, когда нашу личность сводят лишь к самым плохим ее проявлениям. Каждый человек должен иметь возможность увидеть свою личность как сложную и многостороннюю. Если скрывать этот факт, люди, чтобы выжить, будут защищаться барьерами отрицания. Зачем заставлять просить прощения за то, что мы есть, а не за то, что мы сделали?»

Теперь для контраста мыслям Харриет Лернер о рукоприкладстве и необходимости самоуважения обратимся к взглядам судьи Теда По. Судья По, ныне член нижней палаты Конгресса США, получил известность у себя в штате и в стране за свою концепцию «наказания преступников унижением и стыдом». Дважды, ведя дело, судья По приговаривал мужей, наносивших побои женам, к публичным извинениям перед зданием Семейного суда в центре Хьюстона. Слушать извинения приходили сотни местных рабочих и клерков, у которых как раз был обеденный перерыв. В статье, опубликованной в газете The Houston Chronicle, По обосновывает свои приговоры следующим: «Пусть те, кто бьет жен, ворует у соседей и обижают детей, почувствуют на себе укол общественного неодобрения, пусть услышат свои имена на наших устах, пусть заплатят за свое поведение публичным позором. Да будет им стыдно – или да будет стыдно нам» [19].

Подумайте над этим сами. Если бы ваш муж бил вас, а потом бы его заставили извиняться со ступеней городской администрации в присутствии толпы народа, – вам захотелось бы в тот день идти домой? Учитывая то, что мы знаем о стыде и о его влиянии на нас, – в каком состоянии этот человек безопаснее: когда он стыдится или когда преодолевает стыд? Потому ли мы наказываем стыдом, что считаем, будто стыд способен менять людей? Или мы стыдим других потому, что нам приятно заставить людей страдать, когда мы сами боимся, злимся и осуждаем?

Выработка стыдоустойчивости, то есть способности двигаться от стыда к эмпатии, – непростой процесс. Если бы он был прост, стыд не был бы такой господствующей, разрушительной силой в нашей жизни.

Одно из самых крупных препятствий для выработки стыдоустойчивости – то, что стыд сам по себе мешает нам давать и принимать эмпатию. Стыд защищает себя, и нам очень трудно получить доступ к противоядию. Когда мы стыдимся, нам кажется, что решиться на эмпатию опасно, рискованно, а если кто-то пытается проявлять эмпатию к нам, трудно заглянуть в себя и подняться над страхом, злостью и обвинением.

Перечитывая интервью моих храбрых собеседниц, я попыталась вычленить качества, которые помогли им выработать стыдоустойчивость. Было ли что-то общее у женщин, которым удалось преодолеть переживание стыда? Обладали ли женщины, проявившие способность давать и принимать эмпатию, иной информацией или умением, чем те, которые страдали от стыда больше?

«Да» – ответ на оба вопроса. Я нашла четыре элемента, общие для всех женщин, демонстрировавших высокий уровень стыдоустойчивости. Вот эти элементы: