Оливия Вон - Как стать счастливыми. Формула благополучия

Аналогичные тенденции наблюдаются в сфере промышленного производства, военном деле, оборонной промышленности и сфере услуг, по крайней мере в какой-то ее части. То есть люди теряют свою ценность как рабочая – и даже военная сила, а последнее не наблюдалось на протяжении истории. «Пушечное мясо» раньше требовалось обязательно. Теперь – нет. Теперь экономика и политическая система перестают нуждаться в огромном количестве людей, растет количество «хронических» безработных. Эти люди несчастны и представляют собой взрывоопасную смесь. Результатом могут стать массовые протесты, беспорядки, конфликты, увеличение преступности и терроризм.

При этом государство и спецслужбы все больше вмешиваются в частную жизнь граждан. Они способны шпионить за каждым из нас, и методы слежки постоянно усовершенствуются. Также данные о людях (потребителях) собирают крупные корпорации.

В ответ на это появились криптоанархисты. Крипто-анархизм – новая философия, которая призывает к использованию криптографии для защиты личной свободы и приватности. Криптоанархисты разрабатывают компьютерные коды для защиты граждан онлайн. Они не хотят, чтобы за ними следили и их контролировали. Криптография уже признана незаконной в нескольких странах, например в Великобритании. Если человек подозревается в терроризме и государственной измене, он должен предоставить свои пароли. При отказе это сделать, даже в отсутствии доказательств совершения преступления, в котором человек подозревался, ему грозит тюремный срок.

Правильно это или нет? Счастливы ли вы оттого, что ваше государство использует все средства борьбы с терроризмом? Но готовы ли вы – лично вы – полностью утратить свою приватность? Хотите ли вы, чтобы кто-либо читал вашу переписку, кроме адресата, которому она предназначена? Пусть в ней даже нет никаких намеков на политику и экономику.

Множество людей ощущают себя несчастными от вмешательства в их частную жизнь. Им объясняют, что их таким образом защищают от террористов. А вы чувствуете эту защиту? Или скорее думаете о вмешательстве в вашу жизнь? Поэтому и появились крипто-анархисты, которые хотят обеспечить защиту людям. Например, криптоанархистом является Джулиан Ассанж. С криптоанархистами также связан Эдвард Сноуден.

Благодаря новым технологиям появилось так называемое информационное общество, или общество знаний, и вначале множество людей испытывали оптимизм по этому поводу. Сейчас в социальные сети и цифровое пространство вовлечены миллиарды людей. Любой человек может стать источником информации, она может быть воспроизведена миллионами пользователей. Подобная информация может быть размещена корпорацией, группой, государством. В результате в цифровом пространстве появляется огромное количество разно образных данных. Отдельный человек физически не в состоянии проверить эти данные, каждый понимает их по-своему. В результате появляются различные интерпретации и концепции. А это, в свою очередь, приводит к информационным войнам между различными группами и силами. В последние годы вообще наблюдается истерия из-за так называемых фейков, фальшивых новостей, говорят, что мир вступил в эпоху постправды. Это ведет к пессимизму в обществе. Кому же нравится жить в обществе дезинформации и невежества?

Примером является Википедия – проект, запущенный в 2001 году, когда неолиберальная универсалистская идеология была на пике. Она господствовала в США, которые объявили, что другие идеологии «обанкротились» и только эта новая идеология теперь поведет мир вперед. Изначально Википедия рассматривалась как демократический способ создания гигантской мировой энциклопедии, причем бесплатной. И в самом начале она создавалась как обычная энциклопедия – статьи писали эксперты в каждой области. Но задача оказалась непосильной, и уже через несколько лет проект превратился в нечто, в создании которого может принять участие любой человек. Потом стали появляться и другие энциклопедические сайты, использующие свою терминологию и интерпретации. Все они претендуют на представление правдивых трактовок и истин. От их количества и разнообразия комментариев одной и той же темы обычный человек может сойти с ума.

Цифровое пространство уже давно перестало быть нейтральным и превратилось в поле битвы, заполненное постправдой и фейковыми новостями. Все обвиняют друг друга в том, что они не располагают проверенными фактами и надежными источниками информации. Нет централизованного ядра, которое давало бы истины и проверенные факты. То есть в цифровом общественном пространстве отражается тенденция идеологического распада – в новых формах и гигантских масштабах. Цифровое пространство в эпоху четвертой промышленной революции является основным полем битвы. Предыдущие технологические революции тоже меняли пространства, в которых велись войны, – с суши на море, потом в воздух и космос.

С одной стороны, цифровое пространство открывает новые возможности благодаря сетям и связям, к которым мы подключаемся и в которые входим, с другой стороны, оно делает нас более уязвимыми. Сетевой парадокс означает: чем более развитым цифровым пространством ты владеешь (контролируешь), тем сильнее ты становишься, но при этом становишься и более уязвимым. Хакеры могут украсть огромные суммы денег, определенные группы и государства могут вести пропагандистские войны, можно разрушить экономику. Теперь можно представить (хотя этого пока не произошло), что один человек, в совершенстве владеющий самыми современными технологиями, может победить целое государство с многочисленной и оснащенной армией. И может получить власть, которой государство не обладает.

Возьмем более простой пример – телефоны. Большая часть моей жизни прошла без мобильного телефона. В доме моих родителей, где жили они, мои брат, сестра и я, был один стационарный телефон. Один на всех. У родителей на работе были рабочие телефоны. Никаких смартфонов, никаких СМС-сообщений, никаких писем по электронной почте. Письма писали только на бумаге и отправляли в бумажном конверте. Интернета не было, компьютеров не было, в некоторых домах стояли пишущие машинки, но, как правило, только у тех людей, кому это требовалось для работы. Таких людей было мало! В некоторых странах, например в Советском Союзе, на определенном этапе даже требовалось уведомлять определенные органы о том, что у вас дома стоит пишущая машинка.

В некоторых областях имелся всего лишь один телефон на целую деревню. В городах существовали очереди на установку стационарного телефона – и его появление в доме было счастьем. Когда я училась в университете и жила в университетском общежитии, у нас было по одному телефону на этаж. В европейских университетах функционировал один-единственный телефон на весь корпус – у вахтера, который дежурил при входе. Звонок у нас в общежитии был тоже целым событием. Конечно, просто так родители нам не звонили, только по очень важным поводам, и они бывали грустными. Но звонили и парни из своих корпусов – и от трелей в конце коридора у каждой девушки замирало сердце. Только по такому телефону я могла позвонить родителям и попросить прислать денег. И просто услышать их голоса! Оставить сообщение маме с папой, если я не заставала их дома, было просто невозможно.