Йогр Цобели - Жажда смысла. Человек в экстремальных ситуациях. Пределы психотерапии

Эта книга – итог нашего совместного осмысления того, что движет нами в психотерапевтической работе и сопровождает нас на жизненном пути. При этом обычно возникают вопросы «Откуда?», «Куда?» и «Ради чего?», проблемы границ и пределов, с которыми мы сталкиваемся на этом пути, размышления о возможностях их преодоления и открытости новому.

Эту книгу написали женщина и мужчина, юнгианка и неофрейдист. Мы старались прояснить каждый аспект нашей темы: смысл и кризис смысла, ограничения и пути их преодоления, попытки найти и сформулировать общее. Это было непростое противостояние и встреча – друг с другом и с книгой.

Четырнадцать лет назад, в начале нашего совместного жизненного пути, в тишине медитации зародилось то, что затем стало живой речью, обменом идеями и, наконец, книгой.

Мы благодарны нашему другу Изабелле Ренч – нашей первой читательнице – за критические и вдохновляющие замечания. Она показала нам путь к аналитической терапии искусством.

Мы также благодарны нашей подруге Елене Дальхофф, которая не только делила с нами смыслы и их кризисы, но и предоставила нам свой дом в Риме; там мы увидели смысл в несравненном римском свете.

Я, Йорг Цобели, благодарю своих онкологических пациентов и коллег-врачей за то, чему я смог у них научиться. Я, Урсула Виртц, благодарю профессора д-ра Рейнхарда Тауша из Штутгарта за его готовность к диалогу и д-ра Патрицию Зор из Копенгагенского реабилитационно-исследовательского центра для жертв насилия за обмен опытом и помощь в работе с материалами исследований, что также было полезно в ходе моей работы в Боснии. Я также благодарна Аннемарии Ангст, которая во время завершения работы над книгой заботливо предоставила мне тихое убежище и свою лошадь Кассандру. Верхом на лошади, наслаждаясь неброской красотой Цюрихского нагорья, я более глубоко переживала смысл, ощущая его и в солнце, и в дождь, и в снегопад.

Мы особенно признательны нашим клиентам за то, что они взяли нас собой в полное боли путешествие через тернии их кризисов смысла и тем самым дали нам возможность пережить то, как вслед за самой темной ночью снова наступает день. Их борьба за смысл оказала влияние и на воплощали узора смыслов нашей собственной жизни.

Мы провожаем в путь эту книгу, наше общее «дитя», в надежде, что она позовет читателя в «путешествие» за пределы идеологии и поможет ему лучше понять взаимосвязанность всех людей на Земле.

Мы надеемся, что наша книга будет наполнена смыслом для читателя и укажет ему путь в лабиринте бессмысленности.

Урсула Виртц,

Йорг Цобели

Пасха 1995 г.

Переживание «предела» свойственно человеку. Каждый из нас встречается в повседневной жизни с ограничениями, пределами выполнимости, пределами выносливости, пределами понимания и веры. Когда экстремальные ситуации и экзистенциальная необходимость сотрясают нас, нам приходится искать смысл и возможности изменить нашу жизнь. Пока мы ощущаем себя частью целого, находясь в беззаботном состоянии «блаженства чувств и душевного покоя» (Шиллер), нас не терзают основополагающие экзистенциальные сомнения и вопросы о смысле, цели и задачах нашей жизни и ежедневных стараний. Если же мы оказываемся вне нашего безопасного мирка, ощущая свои ограничения и болезненное отчуждение между нами и миром, то начинаем поиск внутреннего компаса, чтобы заново сориентироваться в лабиринте ценностей. В этой книге мы исследуем то, что происходит с человеком на пределе, и понимаем это как лиминальную [2] Limen ( лат .) – порог. ситуацию, когда речь идет о бытии и небытии, о жизни и смерти.

Здесь также исследуются переживания пределов в ходе психотерапии, которые могут привести помогающих профессионалов к пониманию их собственных пределов. Ограничения западной медицины, основанной на технико-экономической идеологии и на вере в прогресс, наше бессилие перед неизлечимыми болезнями, потеря собственных смыслообразующих ориентиров при конфронтации с травмирующими потрясениями – все это приводит помогающих профессионалов к кризису смысла, который отнимает много сил и опустошает личность. В таких предельных ситуациях часто истощается доверие к творческой и направляющей силе бессознательного и разрушается вера в терапевтическую действенность слова. Соприкосновение с архетипической силой разрушения и с потусторонними переживаниями души может способствовать тому, что психотерапевт «теряет дар речи». Когда речь идет о массированном разрушении границ между внешним и внутренним, о крушении основных принципов и ценностей, возникает потребность в психотерапии, которая может преодолеть собственные пределы и установить связь с духовным измерением человеческой жизни, терапия, в которой снято табу на обсуждение темы смысла и воссоединяется то, что было разделено. В лиминальных ситуациях и пограничных сферах, в которых экзистенциальное изменение личности становится необходимым, а привычные защитные механизмы эго уже недостаточны, двери Я-«темницы» открываются не наружу, а внутрь – к внутреннему пространству «религиозного», нуминозного опыта нашей души.

В этой книге мы продвигаемся по мрачной пограничной территории «затмений души». Здесь уже больше не удается игнорировать вопрос о смысле и бессмысленности человеческого существования и о том, что превыше нас, о том, что создает «всю мира внутреннюю связь» [3] И. В. Гёте. Фауст / Пер. Н. Холодковского; цит. по: Гёте И. В. Страдания молодого Вертера. Эгмонт. Фауст. М.: Молодая гвардия, 1973. С. 246 . – Прим. пер. .

Границы отделяют нас от иного, и именно сегодня стало особенно актуальным то, что насилие, как отвержение иного, проникает в наше сознание, причиняя нам много боли. Речь идет о насилии по отношению к людям другой культуры и религии, по отношению к другому полу, а также о психологическом отталкивании гомосексуалистов и других меньшинств и о фундаментальной установке католического духовенства по отношению к либеральным религиозным течениям. Насильственность присутствует и в противостоянии между сторонниками традиционной и альтернативной медицины, и в спорах по концептуальным вопросам различных психотерапевтических направлений, и в обособлении человека от его естественной среды обитания и такой ее эксплуатации, которая ставит под сомнение само существование человечества. Мы привыкли мыслить ограниченно, отделяя при этом смысл и знание от жизни и смерти.

Дух нашего времени тоже достиг своего предела, наше представление о мире находится на пределе понимания и вынуждает нас преодолеть традиционное восприятие действительности. Мы знаем, что Эйнштейн иногда сомневался в своем рассудке и пережил глубокий кризис, когда опытным путем обнаружил феномены, реальность которых не мог отрицать, но которые противоречили научным догмам последних двух тысячелетий. Этот коллективный предел, к которому вплотную подошла наука, обескураживает каждого из нас. Но этот предел, как и любой кризис, обладает высоким преобразующим потенциалом. Для современного человека он означает фундаментальную неуверенность: человек полностью подчинил себе окружающий мир, а теперь должен понять, что его материальная Вселенная, до сих пор казавшаяся обозримой, совсем не такая, какой он себе ее представлял, что мир состоит из «духа» и энергии. Так, например, физик Капра описывал материю как «танец энергии».