Вильгельм Райх - Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков

Во вторую очередь это определяется широтой или узостью возможности генитального удовлетворения, от которых зависит то, какие дотации получают деструктивные побуждения, сколь настоятельной становится поэтому потребность в мести и какие патологические формы она вследствие этого принимает. Противопоставление социальных и либидинозно-экономических условий не должно затушевывать то обстоятельство, что и торможение способности получать удовлетворение также, разумеется, зависит от социальных семейных факторов. В конституциональном отношении речь могла бы идти о незаурядном для этих форм производстве либидинозной энергии в целом, которое делает возможной тем более сильную агрессию.

Аналитическое лечение фаллически-нарциссических характеров относится к самым благодарным задачам. Поскольку фаллическая ступень в этих случаях достигнута полностью, а агрессия относительно свободна, восстановления генитальной и социальной потенции после преодоления первых трудностей добиться легче, чем при других формах характера. Анализ всегда перспективен, если удается разоблачить фаллически-нарциссические манеры поведения как защиту от пассивно-женственных импульсов и устранить бессознательную мстительную установку по отношению к противоположному полу. Если же это не удается, то пациенты продолжают пребывать в состоянии нарциссической недоступности. Сопротивление их характера состоит в агрессивной дискредитации лечения и аналитика в более или менее завуалированной форме, в нарциссическом захвате работы по толкованию, в отрицании и отвержении любого боязливого и пассивного побуждения, и прежде всего – позитивного переноса. Реактивация фаллического страха достигается только благодаря энергичному, последовательному разложению реактивных нарциссических механизмов. Признаки пассивности и анальных гомосексуальных наклонностей нельзя сразу же прослеживать в глубину, поскольку в этом случае нарциссическая защита обычно усиливается до полной неприступности.

Поскольку аналитическая характерология имеет в качестве предпосылки определенные представления о влечениях, мы выберем для описания особый тип невротического характера – мазохистский.

Доаналитическая сексология в сущности придерживалась мнения, что мазохизм как особое направление влечения представляет собой тенденцию находить удовлетворение в том, чтобы терпеть боль или моральное унижение. Так как обе цели исполнены неудовольствием, проблема того, каким образом неудовольствие может быть предметом желания, порождаемого влечением, и даже приносить удовлетворение, с самого начала оказалась в центре вопроса о сущности мазохизма. Использование технического термина означало не более чем отсрочку решения; выражение «алголагния» должно было описать тот факт, что человек желает получить удовольствие, подвергая себя побоям или унижению. Некоторые авторы догадывались об истинных взаимосвязях, оспаривая, что мазохист действительно стремится к побоям, и утверждали, что побои играют лишь роль посредника в переживании доставляющего удовольствие самоуничижения (Крафт-Эбинг). Как бы то ни было, основной формулировкой осталось следующее: то, что нормальный человек ощущает как неудовольствие, мазохистом воспринимается как удовольствие или по меньшей мере служит ему источником удовольствия.

Психоаналитическое исследование латентных содержаний и динамики мазохизма как в его моральных, так и эрогенных компонентах привело к появлению множества новых идей [33]. Фрейд обнаружил, что мазохизм и садизм не являются абсолютными противоположностями, что одного направления влечения никогда не бывает без другого. Мазохизм и садизм проявлялись как пара противоположностей, одно могло превращаться в другое. Речь, следовательно, шла о диалектической противоположности, которая определяется превращением активного в пассивное при остающемся без изменений содержании представления [34]. Затем в своей теории развития влечений Фрейд выделил три основных ступени детской сексуальности (оральную, анальную, генитальную) и вначале отнес садизм к анальной фазе. Позже выяснилось, что каждая ступень сексуального развития характеризуется соответствующей формой садистской агрессии. Продолжая исследовать эту область проблем, я сумел выявить в каждой из этих трех форм садистской агрессии реакцию психического аппарата на ту или иную фрустрацию соответствующего парциального либидо. Согласно такому пониманию садизм каждой ступени возникает из-за смешения деструктивного побуждения против фрустрирующей персоны с соответствующим сексуальным притязанием [35](фрустрация сосания→деструктивный импульс укусить: оральный садизм; точно так же: фрустрация анального удовольствия→желание раздавить, растоптать, избить: анальный садизм; фрустрация генитального удовольствия → желание пробуравить, проткнуть: фаллический садизм). Такая трактовка была целиком созвучна с первоначальным положением Фрейда, что сначала развивается деструктивный импульс против внешнего мира (самый частый повод: фрустрация влечения), который затем, если тормозится фрустрацией и страхом перед наказанием, обращается против самости, превращаясь тем самым в самодеструкцию. В результате обращения против собственной персоны садизм становится мазохизмом [36], Сверх-Я (представитель фрустрирующей персоны или требований общества в Я) становится наказывающей инстанцией по отношению к Я (совестью). Чувство вины соответствует деструктивному побуждению, которое вступает в конфликт с любовным стремлением.

Представление о том, что мазохизм является вторичным образованием, в дальнейшем было отвергнуто Фрейдом и заменено другим, которое гласит, что садизм – это обращенный вовне мазохизм, т. е. воззрением, согласно которому должна существовать первичная биологическая тенденция к саморазрушению, к первичному или эрогенному мазохизму [37]. Это предположение Фрейда вытекает из гипотезы о «влечении к смерти», которое выступает противником эроса. Таким образом, первичный мазохизм – это индивидуальное выражение биологического влечения к смерти, основанного на процессах диссимиляции каждой клетки организма (также и «эрогенный мазохизм») [38].

Сторонники гипотезы о влечении к смерти пытались снова и снова подкрепить свои предположения апелляцией к физиологическим процессам распада. Однако нигде приемлемого воззрения не находится. Поэтому заслуживает внимания одна новая работа, в которой рассматривается реальность влечения к смерти, поскольку ее автор подходит к вопросу с клинической точки зрения и выдвигает подкупающие на первый взгляд физиологические аргументы. Тереза Бенедек [39]опирается на исследования Эренберга. Этот биолог установил, что уже у структурно измененных одноклеточных можно выявить противоречивый в самом себе процесс. Определенные процессы в протоплазме не только обусловливают ассимиляцию принятой пищи, но и одновременно ведут к выделению имеющихся в растворе веществ. Первое структурное образование клетки необратимо, поскольку жидкие, растворенные вещества переходят в твердое, нерастворимое состояние. То, что ассимилировано, продолжает жить; то, что возникает в результате ассимиляции, представляет собой изменение в клетке, более высокое структурирование, которое с определенного момента, а именно когда оно начинает преобладать, является уже не жизнью, а смертью. Это становится особенно ясным, если мы вспомним об обызвествлении ткани в пожилом возрасте. Но как раз этот аргумент и опровергает гипотезу о тенденции к смерти. То, что стало твердым, неподвижным, что остается в виде шлаков жизненных процессов, препятствует жизни и ее кардинальной функции, чередованию напряжения и разрядки, основному ритму обмена веществ как в сфере потребности в пище, так и в сфере сексуальной потребности. Это нарушение жизненного процесса – прямая противоположность того, что нам известно в качестве основного свойства влечения. Именно отвердевание все более исключает ритм напряжения и разрядки. Мы должны были бы изменить наше понятие влечения, если бы хотели усматривать в этих процессах основу влечения.