Вильгельм Райх - Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков

Один из наших видных врачей в 1939 году вернулся из Осло в США. Он провел несколько дней в Цюрихе, где рассказал бывшему коллеге-психиатру, что сотрудничал со мной. Тот неожиданно сказал: «Но ведь „такой-то“ сказал, что Райх болен шизофренией». «Такой-то» и был этим сплетником. Вскоре по возвращении в Соединенные Штаты он слышал от знакомого, что его аналитик сказал ему то же самое: «Такой-то (опять тот же человек) говорил мне, что Райх болен шизофренией». Этот сплетник умер несколько лет спустя от сердечного удара. Я давно знал, что он страдал импотенцией.

Ср. мою работу «Диалектический материализм и психоанализ» («Под знаменем марксизма», 1929). Любое естествознание является материалистическим и диалектическим (последнее всегда бессознательно), поскольку оно должным образом исследует факты действительности. Поэтому, если говорят, что психоанализ заложил основы будущей диалектико-материалистической психологии, то это означает методологическое обоснование ее эмпирики.

«Торможение, симптом и страх» (Ges. Schr., Bd. XI).

Чтобы избежать неверного понимания, будто бы я постулировал абсолютную противоположность между готовым аппаратом потребностей и влияниями внешнего мира, здесь важно подчеркнуть, что и сам аппарат потребностей имеет за собой длительное историческое развитие, что он должен был развиться в филогенезе из сходных диалектических процессов; это оказывается огромной проблемой в теории эволюции, как только механистический подход заменяется в ней диалектическим.

Согласно Веберу, неприятные ощущения сопровождаются центростремительным, а приятные ощущения – центробежным кровотоком. Ср. также: Friedrich Kraus, Klinische-Syzygiologie, Allgemeine und spezielle Pathologie der Person (I. Tiefenperson.), Leipzig, 1926.

Мышц, поднимающих волосы (лат.). – Примеч. пер.

Уже в процессах при удовлетворении голода, в уничтожении и поглощении пищи можно, если захочется, усмотреть деструктивное побуждение. В таком случае деструктивное влечение было бы первичной биологической тенденцией. Однако нельзя оставлять без внимания различие между деструкцией ради уничтожения и деструкцией ради удовлетворения голода. Только первая может рассматриваться как независимое направление влечения, тогда как вторая представляет собой лишь вспомогательное средство. Там деструкция желанна субъективно, здесь она дана лишь объективно. Движущей силой поведения является голод, а не деструктивность. Но в любом случае деструкция первоначально направлена на объект вне личности.