Антонио Менегетти - Женский ум в проекте жизни

3) Бытие как сокровенное внутреннее действие «здесь и сейчас» особенного и индивидуализированного существующего, которое составляет вот-бытие отдельного индивида. Это бытие служит основой возможности существования субъекта, составляет цельность и центр тяжести любого экзистенциального структурирования. Это уникальное и неповторимое существующее – как в его акциденциальной, так и в его субстанциальной форме.

Эти три способа постижения бытия являются тремя фундаментальными категориями онтологии – науки о бытии. Эти три способа, если рассматривать их исключительно с антропологической точки зрения, можно также представить себе как Бог, Мир и «Я» (или душа).

На рациональном уровне пяти органов чувств, внешних и объективных, индивидуальное бытие и общая универсалия исчерпывают собою область исследования и восприятия реальности. Это есть наука, коль скоро их характерный способ есть доступная всем очевидность. Между тем для большинства людей наука тождественна вере, так как, чтобы обладать научной очевидностью, нужна компетентность в анализе и проверке данных, то есть необходимо быть техническим экспертом в применении очевидности.

Принимая во внимание определенную ограниченность органов чувств, существующую в современной науке, онтопсихология добавляет два вышеназванных модуса бытия. Тем не менее, в качестве экзистенциально-гуманистической философии она обращается к целостному опыту человека. Человек существует по ту сторону законов и продуктов цивилизации, он постоянно пребывает в трансценденции, которая становится абсолютом для любого внешнего проявления. Верховный гений всегда остается за пределами своих произведений.

Чтобы прочитывать любое самодвижение психики, психолог должен уметь следовать опыту человека, продлевая его. Отсюда начинается «шестое чувство», парапсихическое чувство, «молчание» чувств или мистические языки, ненаучные, но универсальные и поразительно реальные. Наука же остается только скромным по объему сектором, соразмерной конвенцией, регулирующей переплетения связей общественного сосуществования людей.

Среди конечных ориентиров зрелых процессов человеческой ментальности обнаруживается присутствие бога-личности, бога-распорядителя, некоторой энергии, обладающей собственным единством. Благодаря этому опыту индивид определяет для себя целостное бытие как присутствие разумной, единой, самодостаточной, априорной имманентности, которую упрощенно называет Богом. На пике своего опыта человек познает это присутствие таким, каким оно соотнесено с ним. Крупные религиозные институты теряют свою политическую силу, но религиозное чувство на них не заканчивается. Независимо от того, истинен ли этот бог или нет, постоянное присутствие священного имманентно опыту человека.

Мы – не случайное нагромождение элементов, а формализованная организация, обладающая собственной материей и средствами достижения конкретной цели, что определяет нас как «личность». В соответствии с порядком, который мы встречаем в этой природе, мы чувствуем, что кто-то поместил нас сюда, дал каждому облик и призывает к себе. Мы ощущаем, что этот кто-то является началом нашего существования.

Вступая в такую модальность опыта Бытия, мы чувствуем личное отношение к Нему: «Я» и априорное «Ты» как сущностное основание возможности универсального бытия (метафизическая диада) [85].

Это высшая трансцендентность, в которой до предела развитое сознание человека зрит абсолютное «Ты», называющее его по имени: его и только его. От истока оно взывает к каждому, как личность к личности. Это подобно тому, как если бы непрерывное обретение зрелости приводило нас к первоначалу нас самих.

Несмотря на то, что здесь кончается всякая феноменология, жажда отыскать собственное начало неумолимо томит человека. Бытие дарует основание для экзистенциальной мотивации человека. Завершенность некоего события требует самодостаточной логики, которая оправдывала бы присутствие «здесь и сейчас» этого человека и всех остальных, которые были, есть и будут. Только при этом условии ум и пытливость человека обретут покой.

Три способа понимания бытия никогда не бывают строго разграничены и не исключают определенного единства смыслов между ними. В сущности, все они, и даже с помощью аналогичных семантических значений, заключают, что «бытие есть», а «небытия нет». Таким образом, в любой бытующей, или существующей, или проявляющейся вещи налицо имманентность или причастность Бытия.

Следовательно, можно выделить Бытие «в-себе», бытие прикладное и бытие специфицированное. Иными словами, Бытие метафизическое, бытие универсальное (все вещи соучаствуют в нем в разной мере) и бытие индивидуализированное. Последнее есть единое, или единство действия, существующее совместно и неделимо, но отличающееся от любого другого.

Онто Ин-се является посредником этих трех реальностей: абсолютного первопринципа, взывающего к нему из его собственной сокровенной глубины, сопричастности к универсуму смыслов и индивидуальному вот-бытию.

На основе трансцендентного Бытия онто Ин-се находится в отношении с первоначалом, на основе общего бытия онто Ин-се находится в отношении с космосом, универсумом, жизнью, а на основе индивидуального бытия оно соотнесено с человеком как историческим вот-бытием. Именно поэтому человек космотеандричен [86].

Смысл святыни – это отношение онто Ин-се к принципу жизни. Смысл любви, братства, общественности, расы, дружбы, любви к ближнему связан с отношением к общему бытию. Отношения человека к трансцендентному Бытию и бытию общему бывают истинными в той мере, в которой индивид точен по отношению к самому себе.

Онто Ин-се однозначно, когда обращается к вот-бытийной уникальности индивидуального бытия или универсальности общего бытия. Оно аналогично (или подобно), но не равно перводвигателю. Разница заключается в том, что онто Ин-се есть полагаемое, а Бытие – полагающее. Но, несмотря на это различие, индивид, коль скоро он существует, может опосредоваться к Бытию как некая возможность через открытую виртуальность своего онто Ин-се.

Бытие как перводвигатель – вечно, трансцендентно, метафизично, эстетично. Оно может быть представлено как разум по ту сторону собственных слов и применений, любых диалектических процессов. Однако это такой разум, который в единичности своей природы не имеет начала, познает без объекта, желает без цели.

Прикладное бытие, или определенное бытие, исторично, относительно, изменчиво, феноменологично, конечно. Оно может быть представлено как логика или дискурс; как слова, которые рождаются и умирают силой причинности ума или логики.