Антонио Менегетти - Психосоматика

Болезнь всегда представляет собой стратегический ответ на потребность субъекта. Для того чтобы основательно понять болезнь, мы должны познать ее динамико-волевые мотивы. Зачем запускается процесс? Кто придает тот или иной молекулярный строй химическим медиаторам? Кто производит отбор передаваемой информации? Почему нейрон воспринимает эту информацию и исключает всю остальную? Когда мы ожидаем кого-нибудь на вокзале, то не обращаем внимания на сотни людей, проходящих мимо, поскольку нам интересен только один. Для понимания того, почему мы встречаем именно этого человека, необходимо раскрыть структурирующую нас мотивацию.

Тематический отбор, проводимый нейронными синапсами, пропускает точно определенную информацию и исключает всякую другую. Мы, как исследователи-клиницисты, должны раскрыть интенциональность, формализующую данный информационный отбор. Поэтому мы внедряемся в сферу бессознательного, в которой и расположен «центр отбора», «центр мотивации». Медику необязательно изучать бессознательное: ему достаточно знать это и не бороться со скрытыми намерениями больного. Именно пациент проектирует свою болезнь, даже если сам он этого не знает.

Прежде чем приступить к внешнему лечению, мы должны понять патологический феномен, установить его цель, первичную мотивацию: чего хочет достичь субъект посредством данного симптома? Куда он хочет прийти? Преследуя свою цель, субъект ошибается, потому что убивает самого себя, не понимая этого. Больной обладает правом жизни, но, будучи инфантильным и невежественным, некомпетентно распоряжается им.

Прежде чем приступить к внешнему лечению, мы должны установить первичную мотивацию

Приведу клинический случай. Один гинеколог обратился ко мне по поводу своей пациентки, которая в течение многих лет безуспешно пыталась забеременеть. Природные данные, анализы подтверждали возможность беременности, но искусственное оплодотворение не привело к желаемому результату. Попытки повторялись в течение трех лет, поскольку эта женщина, как и ее муж, горячо желала появления ребенка. Женщина полностью доверяла своему лечащему врачу. После непродолжительного психологического анализа я пришел к выводу, что женщина вовсе не хотела иметь детей, а была заинтересована в своем бесплодии, которое давало ей повод посещать своего гинеколога. Первичной целью женщины, даже если она и была деревенской жительницей, не отличающейся высоким уровнем культуры, были отношения с врачом, возможность общаться с достойным человеком, и поэтому она сводила на нет жизненность сперматозоидов своего мужа и донора. Глубокий чувственный контакт с медиком требовал оправданий, потому что женщина придерживалась строгих правил и никогда бы не пошла на эротическую связь с врачом. Это смещение позволяло женщине проживать свою инфантильную любовь. Вторичной целью было то, что таким образом пациентка привлекала к себе внимание односельчанок, вызывая их сочувствие и зарабатывая свой социальный статус.

Анализ внутреннего мира больных людей показывает, что они пользуются своим недугом для самоутверждения в той среде, в которой живут. Чем труднее и неизлечимее болезнь, тем больше рвения проявляет больной в обретении патологического лидерства и таким способом обретает социальный успех. Эта цель многого стоит для большинства людей. Существуют люди, которые могут лидировать только в качестве больных: выздоровев, они бы остались один на один со своей ничтожностью. Необходимо быть внимательным и не идти на поводу у того, кто использует собственную болезнь ради обретения экзистенциального первенства.

Если вам попался такой пациент, то лечить его бесполезно. Дело не в способностях врача и не в свойствах лекарственных препаратов: сам больной упорствует в сопротивлении, отстаивает точку зрения своего бессознательного. Всегда необходимо отслеживать первичную цель. Если врач желает расширить горизонты собственного понимания, то должен спросить себя, д ля чего нужна болезнь данному человеку. Может быть, больной шантажирует ею семью или же привлекает к себе внимание общества. Многие женщины ходят на консультации к психологу для того, чтобы иметь альтернативный чувственный контакт для самолюбования: для них важно пройти тренинг, а не измениться.

Другим важным аспектом является то, что болезнь субъекта определяется культурой его детства. Болезнь – это показатель культуры субъекта, поэтому на человека может «обрушиться» только тот недуг, который созвучен его комплексуальной культуре. Наследственная причина заболеваний не лишена истины, но в реальности основой специфической болезни служит комплексуальная культура субъекта. Какая культура характеризует человека сорока-пятидесяти лет, умирающего от СПИДа в наши дни? Пятьдесят лет назад СПИДа не было, по крайней мере о нем ничего не знали. Анализ истории больного покажет, что в детстве он отдавал аффективное предпочтение человеку (дяде, тете, дедушке и т. д.), который умер от туберкулеза или же от СПИДа – заболевания, в те времена неизвестного. Чем больше мы говорим о какой-то болезни, тем больше мы ее культивируем. Все то, что говорится о СПИДе, способствует его распространению. То же можно отнести и к наркотикам. Нужно внимательно относиться к законам, которыми руководствуется бессознательное.

Зачастую человек прибегает к болезни как к экзистенциальной защите. Многие люди нуждаются в физической болезни для того, чтобы извинить и оправдать свою психологическую несостоятельность или же избежать духовной болезни. Речь идет об индивидах, которые обучились ремеслу жизни посредством определенной болезни и без нее не смогли бы жить. В этом случае достаточно, чтобы врач понял психологическую ситуацию пациента и, вместо того, чтобы пытаться его спасти, в молчаливом сообщничестве создавал видимость лечения, не насилуя пациента во имя его вовсе не желаемого выздоровления.

Природа человека всегда целостна; какой бы ни была специализация врача, он не должен забывать о гилеморфном единстве, о единстве воли и тела, которое создает субъекта.

Деятельность психики постоянна независимо от того, знает о ней субъект или нет. Все аспекты личности, манера разговаривать, выбор профессии, стиль жизни и так далее покоятся на фундаменте, построенном в детстве и нам неизвестном. Каждый из нас находит себя уже сформированным на основе определенных моделей общества и семьи, выращенным согласно матрице, которую по достижении шести лет мы принимаем за характер своего «Я». На протяжении всего дальнейшего существования совершается непрямое насилие над первозданной природой каждого из нас.