Дональд Калшед - Травма и душа. Духовно-психологический подход к человеческому развитию и его прерыванию

Нам также показалось, что в этом сновидении Барбара выступает в роли «эмиссара» – она вот-вот родит ребенка, переместившись с ним из ледяного мира в «этот» мир, и она делала это ради безопасности ребенка. Как будто она стала исполнять функцию зеленого чудовища сама! Во сне у нее было сильное чувство печали из-за того, что она утратит свои особые отношения с этим эскимосским народом. Она совершает переход и делает это ради ребенка и его будущей жизни. (В сновидении о зеленом чудовище это был просто медвежонок… теперь это человеческое дитя, и она рожает его.)

В то время мы с Барбарой не понимали возможные символические значения вынашивания ребенка сновидения, имеющего «двойное происхождение» и таинственного отца. Эти факторы сделали ее сон своего рода «сновидением о благовещении». Ребенок, которого она вынашивала, казался нам «чем-то большим», чем просто ее ребенок. Он был «Маленьким принцем» и то, что он собой представлял, было каким-то образом связано с загадкой ее собственной индивидуации. Она должна любить этого ребенка, не владея им. И аффективным маркером этого факта была великая печаль, которую она чувствовала во сне из-за того, что ей приходится покидать ледяную страну, где она жила в течение целого поколения! Как и в «Маленьком принце», два мира должны оставаться отдельными, пока невинность становится искушенностью. Любовь и печаль являются упругой связью, что удерживает их рядом.

Далее мы узнаем из нашей истории, что Маленький принц учит Пилота тому, чему сам научился у Лиса. Прошло уже восемь дней, как Пилот потерпел крушение, и у него нет воды. Маленький принц предлагает идти искать в пустыне колодец, а Пилот считает это очень глупой идеей. Но так или иначе он был тронут словами Маленького принца и согласился идти. Они идут целый день до вечера и, наконец, ночью сидят под звездным небом в тихой задумчивости. Маленький принц говорит: «Звезды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, хоть его и не видно…», «Знаешь, отчего хороша пустыня? – сказал он. – Где-то в ней скрываются родники…» (St Exupery, 2000: 68).

Пилот начинает понимать, что невидимые тайны, скрытые в сердце человека, являются источником красоты жизни и смысла. Вдруг это его глубоко тронуло. Он берет спящего Маленького принца на руки и уходит в ночь. Неожиданно он ощутил связь с изысканной красотой и уязвимостью этого хрупкого невинного существа на его руках:

Мне казалось – я несу хрупкое сокровище. Мне казалось даже, что ничего более хрупкого нет на нашей Земле. При свете луны я смотрел на его бледный лоб, на сомкнутые ресницы, на золотые пряди волос, которые перебирал ветер, и говорил себе: все это лишь оболочка. Самое главное – то, чего не увидишь глазами…

Его полуоткрытые губы дрогнули в улыбке, и я сказал себе еще: трогательней всего в этом спящем Маленьком принце его верность цветку, образу розы, который сияет в нем, словно пламя светильника, даже когда он спит… И я понял, что он еще более хрупок, чем кажется. Светильники надо беречь: порыв ветра может погасить их…

Так я шел – и на рассвете дошел до колодца.

И колодец, найденный Пилотом, – «не такой, как все». Это волшебный колодец с ведром и воротом, который поет, когда опускается ведро. Как в библейской истории об Иисусе у колодца, в нем живая вода – вода жизни. Пилот понимает, что эта вода отличается от обычной воды – она «была не простая. Она родилась из долгого пути под звездами, из скрипа ворота, из усилий моих рук. Она была как подарок сердцу» (St Exupery, 2000: 71).

Внезапно у Пилота «стало тяжко на душе» и «сердце сжалось». Он понял, что Маленький принц собирается покинуть его и вернуться на свою звезду, к своей розе, что он заключил тайный договор со змеей, что она закончит его страдания на Земле и отправит его обратно, точно через год! Пилот пытается предотвратить это, пытается убить змею, которая сделает это грязное дело, но Маленький принц уже принял решение. В годовщину своего спуска на Землю его звезда будет точно над тем местом, откуда он упал, и теперь он должен вернуться домой, домой к своей розе.

«И снова меня оледенило предчувствие непоправимой беды. Неужели, неужели я никогда больше не услышу, как он смеется? Этот смех для меня – точно родник в пустыне» (St Exupery, 2000: 76). Маленький принц почувствовал, как страшно Пилоту, и, повторяя расставание с Лисом, когда он узнал о пшеничных полях, он заверяет Пилота, что их расставание неизбежно, но его утешит подарок – он подарит пилоту свой смех.

«Что ты такое говоришь? – недоверчиво спросил Пилот. Маленький принц объясняет (как это объяснял ему Лис). Объяснение связано с промежуточным символом, таким, как пшеничные поля:

– Ты посмотришь ночью на небо, а ведь там будет такая звезда, где я живу, где я смеюсь, – и ты услышишь, что все звезды смеются. У тебя будут звезды, которые умеют смеяться!

И он сам засмеялся.

– И когда ты утешишься (в конце концов всегда утешаешься), ты будешь рад, что знал меня когда-то. Ты всегда будешь мне другом. Тебе захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так распахнешь окно, и тебе будет приятно… И твои друзья станут удивляться, что ты смеешься, глядя на небо. А ты им скажешь: «Да, да, я всегда смеюсь, глядя на звезды!» И они подумают, что ты сошел с ума. Вот какую злую шутку я с тобой сыграю. И он опять засмеялся.

– Как будто вместо звезд я подарил тебе целую кучу смеющихся бубенцов…

Шесть лет спустя, когда Пилот рассказывает все это, он признает, что преодолел часть своей великой скорби с помощью подарка, который сделал ему Маленький принц, но «не совсем». Он понял, что его великая печаль была неизбежной ценой за любовь к кому-то. Как учил Лис, кто позволяет себе быть прирученным, тот рискует заплакать (St Exupery, 2000: 73). И он слушал звезды ночью, которые звучали, как 500 миллионов бубенцов, но иногда бубенцы начинали плакать. Однако ничто во Вселенной не остается неизменным. Маленький принц побывал здесь, и теперь есть пшеничные поля и смеющиеся звезды, и у них есть особая незаметная тайна, о которой знают только он и его маленький друг.

В переводе на язык психологии мы сказали бы, что после травмы невинная жизнь внутри нас не может остаться невредимой, если преодолена внутренняя инкапсуляция – покинута своя «планета» в бессознательном и невинность входит в поток жизни и страдания «здесь внизу». В конечном счете такое восстановление связей приводит к новому ощущению жизненности и исцеления, но процесс требует способности выдержать великую печаль, великое горе. Это влечет за собой рост толерантности к аффектам. Сознание Барбары, подобно Пилоту в нашей истории, встретило своего «Маленького принца», и его присутствие означало возвращение души Барбары. И так же как в истории Сент-Экзюпери, она знала о большой печали, которая ждет ее после отказа от этой «бессмертной», или «абсолютной», невинности и о страданиях из-за утраты ледяного ландшафта и расставания с его коренным народом. Ее невинность теперь выстрадала свой опыт и не может вернуться в мир бессмертия, в котором когда-то была сохранена и заморожена невинная жизнь. Для нее это было жертвой, которую она была готова принести. Это было гуманизацией чего-то божественного и поэтому ощущалось как утрата. Еще один урок, который мы с Барбарой извлекли, состоял в том, что эти два мира должны оставаться отделенными… за исключением символической связи, то есть «пшеничных полей».