Виржини Дюмон - Как испортить ребенка воспитанием. Вредные советы

Потому что быть родителем – значит, используя доступные средства, делать что можешь в условиях конкретного человеческого общества, преследуя одну цель: обеспечить своих детей инструментарием, с помощью которого они станут свободными и счастливыми. Это значит без конца сомневаться, вспоминая собственное детство, не описанное ни в одном пособии.

Наверное, быть родителем – это еще и верить в себя и в свои силы и стараться разделить свои заботы с теми, кто, как и вы, стремится понять, что на самом деле нужно вашему ребенку. С теми, кто посвятил свою жизнь трудному делу воспитания, как, например, автор послесловия к этой книге.

В передаче «Коммерческое кафе» на французском радио, как и во многих телепрограммах, одна из любимых тем – трудности воспитания детей в современном мире. Немалой популярностью у участников пользуется конспирологическая теория, согласно которой во всех бедах нынешних родителей виноваты наследники так называемой студенческой революции мая 1968 года, опрокинувшей традиционные буржуазные ценности и способствовавшей либерализации общественной жизни во всех ее проявлениях. Заправляя педагогической наукой на протяжении сорока лет, они возвели на пьедестал «ребенка-диктатора» и уничтожили авторитет родителей и педагогов. В результате мы получили катастрофическое падение требований к интеллектуальному уровню подрастающего поколения, распространение безграмотности, рост детской и юношеской преступности и, наконец, дискредитацию роли Франции на мировой арене!

Над этими обвинениями можно было бы посмеяться, настолько они карикатурны и лживы. На самом деле педагоги не устают твердить о необходимости законов, защищающих права ребенка, и о том, как включить его в «полезную деятельность», способную объяснить ему, насколько важны нормы и правила индивидуального и коллективного труда. Педагоги выступают против «стихийности» воспитания, которая, являясь оборотной стороной авторитаризма, неизбежно заводит нас в тупик. Сначала мы топаем ногами, требуя: «Делай, как я сказал!» – а потом, утомившись, машем рукой: «Поступай как знаешь!» Не хочет слушаться – не надо, ему же хуже. «Я-то свою жизнь устроил! Раз ему не терпится поломать свою – его дело, а я умываю руки». Таким образом «всесилие» того, кто путает воспитание с конвейерным производством, и «бессилие» того, кто претендует на «уважение» свободы своего воспитанника, оказываются двумя сторонами одной и той же медали, а именно неспособности понять, что на самом деле представляет собой трудный процесс воспитания. Подлинное воспитание заключается в том, чтобы создавать ситуации, разрабатывать систему мер принуждения и привлекать ресурсы, благодаря которым ребенок, как завещал основатель современной педагогики Песталоцци, сумеет «сделать себя сам».

Стремление превратить ребенка в козла отпущения свидетельствует не только о низкой педагогической культуре. Оно выдает наше подспудное нежелание смотреть в лицо проблемам и анализировать фундаментальные причины, по которым воспитание современного ребенка действительно становится гораздо более трудным, чем в прошлом. Мы отказываемся не только признавать, что мир «поумнел» и требует от нас значительных интеллектуальных усилий, но и последовательно вести себя в сложных ситуациях. Зато карикатурная картина мира снимает с нас всякую ответственность как в области теории, так и в сфере практических действий.

Не лишним будет напомнить, что мы живем в эпоху беспрецедентного ускорения исторического времени. Еще не так давно каждое поколение успевало передать другому основные правила и методы воспитания, и молодые родители располагали целым багажом готовых решений, унаследованных от предшественников. Сталкиваясь с той или иной проблемой, они первым делом спрашивали себя: «Что сделали бы на моем месте мои родители?» Или даже: «Что они сделали, когда я ребенком задал им такую же задачку?» Но в сегодняшнем «педагогическом багаже» нет ответов на такие вопросы, как: «В каком возрасте ребенку пора покупать мобильник?» или «Что делать, если сын полночи сидит в ютубе или фейсбуке?» А то и вовсе: «Как реагировать, если дочка явилась домой с татуировкой на щеке?» Кто, скажите на милость, в принципе знает, как решать эти проблемы, к возникновению которых никто не был готов?

Это означает, что мы должны искать ответы сами – поодиночке и совместными усилиями. Они не упадут нам в руки с неба!

Такова особенность современного мира: над нами нет «педагогического неба», спускающего нам свои законы. Не существует никакого «катехизиса», в котором были бы черным по белому прописаны незыблемые обязательные для каждого правила воспитания подрастающего поколения. Крах стройной религиозной (в виде христианства) и светской (в виде марксизма) парадигмы оставил нас сиротами: мы не понимаем, что ждет нас в будущем, и не знаем, к чему готовить своих детей. Мы худо-бедно выстроили демократическое общество и избавились от иерархического давления, но вся наша демократия пока так и не сумела определить, в чем состоит наше «общее педагогическое благо», способное объединить и направить наши усилия к достижению единой цели: семейному, школьному и социальному воспитанию нового человека. Разумеется, назад пути у нас нет – прежде всего потому, что мы этого не хотим. Подумайте сами: кто из нас пожелал бы вернуться в прошлое с его идеалами буржуазной семьи или суровой «черной педагогики» 1920-х годов? Все-таки проделки, даже самые дерзкие, наших озорников пугают нас значительно меньше, чем откровенная жестокость питомцев закрытых школ-пансионов рубежа веков или лицемерная благовоспитанность садистов, пример которой мы видим в фильме «Белая лента» австрийского режиссера Михаэля Ханеке, удостоенном Золотой пальмовой ветви Каннского фестиваля. Мы боимся – и не без оснований! – прихода к власти новых теократических фундаменталистских режимов с их неизбежными спутниками – подавлением свободы и порабощением человека. Поэтому в западных странах ослабление влияния традиционных религий, часто именуемое «кризисом», на наш взгляд, скорее служит предпосылкой для создания новой педагогики, основанной на коллективном труде членов зрелого общества, способного смотреть в будущее и строить воспитание потомства на демократических принципах. Первое, что мы должны сделать для достижения этой цели, – это изжить в себе индивидуализм.

Это невероятно трудная задача! Сегодня «социальный индивидуализм» торжествует. В отсутствие давления сверху, вынуждающего людей «держаться вместе», и при неспособности демократических институтов послужить ему эффективной заменой каждый из нас начинает воспринимать свои частные интересы как первостепенные и имеющие силу закона. Общество превращается в скопление индивидов, условно объединенных в противостоящие друг другу группы, участники которых с уверенностью распознают «своих», не приемлют «чужих» и демонстрируют верность исключительно своим харизматичным лидерам. Напрасно мы будем искать в политическом пространстве объединения, озабоченные рациональным обсуждением конкретных вопросов, волнующих людей. Если не считать отдельных инициатив кое-каких ассоциаций, действующих по принципу прямой демократии и пытающихся сломить твердыню социального индивидуализма путем ненасильственного убеждения, мы вынуждены признать, что в мире по-прежнему властвует закон грубой силы. Поэтому каждый из нас по-прежнему опирается только на собственные ориентиры, а за единственный критерий успешности своей жизненной стратегии все так же принимает собственное благополучие. В подобных условиях воспитать свободного человека чрезвычайно трудно.