Стивен Нейберг - Социальная психология

Универсалии и партикулярии.Специфические (партикулярные) нормы, предписывающие допустимые формы брака, варьируют от культуры к культуре, однако долгосрочные отношения между родителями являются универсальной характеристикой, обнаруживаемой во всех человеческих сообществах.

Мы неоднократно говорили об общих чертах, характерных для всех людей. Вспомним, например, что, хотя страны сильно различаются по уровню убийств и культурным нормам касательно правомерности насилия (например, Vandello & Cohen, 2003), в любом обществе мужчины совершают более 80 % убийств. Более того, эти убийства часто совершаются по сходным причинам, таким как, например, соперничество мужчин за статус или за возможность вступить в связь с женщиной (Daly & Wilson, 1988; Minkov, 2009). Аналогично, несмотря на широкое разнообразие форм брака в нашем мире, включая варианты, когда одна женщина выходит замуж за нескольких мужчин или когда один мужчина женится на нескольких женщинах, мы видим, что эти различия сопровождаются некоторыми базовыми универсалиями (Kenrick, Nieuweboer & Buunk, в печати; Shackelford, Schmitt & Buss, 2005). Например, во всех культурах есть та или иная форма брака, и даже в тех обществах, где позволено иметь несколько супругов, большинство людей все-таки образуют моногамные пары, когда одна женщина выходит замуж за одного мужчину (Daly & Wilson, 1983).

Мы также видели кросс-культурные вариации в правилах дарения, существующие рядом с универсальными правилами взаимности; кросс-культурные вариации в индивидуализме, существующие рядом с универсальной тенденцией к коммунализму в семейных группах, и т. д. Поэтому, когда мы встречаемся с людьми из разных обществ или разных субкультур в своем обществе, нам следует быть готовыми к тому, что эти люди будут играть по правилам, которые иногда поразительно отличаются от наших. Но мы также должны быть готовы к тому, что, помимо этих, иногда ослепляющих нас, различий, у всех людей есть цели и заботы, очень похожие на наши собственные.

Взаимодействие культуры и эволюции.Несмотря на то что психологи, выбравшие эволюционную или социокультурную перспективу, отличались постановкой акцента на сходстве или различиях, было бы чрезмерным упрощением сказать, что сторонники социокультурного подхода игнорировали универсалии, а эволюционные психологи игнорировали различия (Kenrick, Ackerman & Ledlow, 2003; Triandis, 1994). На самом деле эти две перспективы дают возможность видеть обе стороны одной монеты, и было бы ошибкой пытаться провести границу между культурой и эволюцией (Janicki & Krebs, 1998; Norenzayan, Schaller & Heine, 2006). В течение долгого времени психологи рассматривали мозг как «чистый лист» (Pinker, 2002). Мы предполагаем, что более подходящей метафорой является книжка-раскраска (Kenrick, Nieuweboer & Buunk, в печати). Например, человеческий разум устроен так, чтобы мы смогли овладеть языком и усвоить набор культурных норм (Fiske et al., 1998; MacNeilage & Davis, 2005). И точно так же, как человеческий разум формирует язык, он формирует и культуру. То есть культура развивается в рамках возможностей и ограничений, созданных эволюцией человека, а эволюция человечества происходит в рамках возможностей и ограничений, установленных культурой (рис. 14.2).

Рис. 14.2. Эволюционные и социокультурные факторы не являются независимыми.Люди всегда жили в культурных группах, и нормы этих групп оказывали влияние на эволюцию нашего биологического вида. С другой стороны, культурные нормы принимаются или меняются сообразно с тем, насколько они соответствуют человеческой природе. Этот процесс представляет собой непрерывный цикл взаимодействия биологических и культурных сил.

Помимо поиска общих черт в различных культурах, сторонники эволюционного подхода ищут параллели в социальном поведении у различных видов (например, Kurland & Gaulin, 2005; Salmon, 2005). Так, поведение самцов и самок, как правило, имеет значительное сходство между теми видами, для которых характерно, чтобы мужские особи помогали заботиться о потомстве, как это делают многие виды птиц и люди, в отличие от тех видов, где самцы вносят минимальный вклад в заботу о потомстве, как, например, бабуины (Geary, 2000). Выявление сходства между культурами и видами в том, каким образом особи ухаживают друг за другом в период размножения, как проявляют агрессию или альтруистическое поведение, может помочь нам более широко взглянуть на наше собственное социальное поведение и глубже понять его.

Социальные психологи, которые придерживаются эволюционного подхода, не покупают пробковые шлемы и не отправляются в Африку, чтобы выкопать кости человекообразных обезьян или жить среди горилл. Такие исследования имеют отношение к человеческой эволюции, но они попадают в область антропологии и зоологии. Вместо этого социальные психологи используют эволюционные принципы для порождения гипотез о происходящих социальных взаимодействиях, которые могут быть проверены в лабораторных и полевых экспериментах, опросах или при обращении к архивам (например, Faulkner, Schaller, Park & Duncan, 2004; Haselton & Nettle, 2006; Maner et al., 2005). В частности, мы обсуждали в главе 8, как исследователи использовали эволюционные модели, чтобы сделать различные прогнозы относительно того, как мужчины и женщины оценивают свои отношения после просмотра изображений привлекательных или социально доминантных представителей противоположного пола (Dijkstra & Buunk, 1998; Kenrick et al., 1994). «Окаменелостями», за которыми в данном случае охотятся психологи, являются не кости, погребенные в земле, а унаследованные нами психологические механизмы, которые мы продолжаем носить в наших головах (Buss & Kenrick, 1998; Todd, Hertwig & Hoffrage, 2005).

Выбор теоретической перспективы социального научения спускает нас с высот, откуда открывался вид на общество в целом и эволюционную историю, на более низкий уровень, позволяющий рассмотреть отдельного человека, реагирующего на вознаграждения и наказания в своем непосредственном окружении. Так, мы видели, что люди положительно относятся к другому человеку или группе, если при первой встрече пребывают в хорошем настроении, например, только что поели чего-то вкусного. Мартин Лютер Кинг мастерски использовал этот принцип в своей речи на марше протеста в Вашингтоне, связав борьбу, к которой он призывал, с образами счастливых маленьких детей. Барак Обама воспользовался упоминанием не только о Кинге, который изменил отношение белых к афроамериканцам, но и о своих образованных родителях, которые помогли ему добиться успеха. В главе 10 мы видели негативные последствия социального научения, когда говорили о том, что реалистичные видеоигры могут спровоцировать агрессивные мысли и импульсы и что они ослабляют нормальную нейропсихологическую реакцию на страдание других людей (Anderson et al., 2004; Bartholow et al., 2006).