Теодор Драйзер - Драйзер. Русский дневник

И длинное грязное ветхое, но все же шерстяное пальто, подпоясанное льняной тряпкой. И бледные слабые глаза. Странные китайские лицо и фигура. И все же кто он: сумасшедший, фанатик, невротик-мечтатель? Возможно, да, а возможно, нет. Сегодня русские юристы чрезвычайно осторожно воспринимают нервные болезни в связи с преступностью… Через переводчика я разговариваю с ним. Его голос и жесты указывают на химический космос, столь далекий от моего, как будто я разговариваю с существом из другого мира. Достоевский с его самыми неустойчивыми психологическими отклонениями никогда не создал бы более невероятную фигуру или характер, нежели этот. Да, он был священником в деревне за 300 миль отсюда. Правда, его обвинили в убийстве – его и еще одного гражданина. Но его обвинители ошиблись. И на сколько его приговорили? На десять лет. А можно сократить срок трудом или хорошим поведением? Да – до шести лет. Разрешается ли ему ежегодно выходить из тюрьмы на каникулы? Да. И он после его освобождения вернется в те места, где был осужден? Да. Зачем? Именно там он родился! Сможет ли он вернуться к нормальной жизни? Он надеется, что да… я оставил его в странном сне в одном из помещений тюрьмы – он опирался на каменную стену своим тонким, почти высохшим плечом.

Одной из странностей этой тюрьмы было то, что на тюремной кухне в связи с 10-й годовщиной Октябрьской революции 1917 года они выпекли каждому из заключенных по одному фунту белого хлеба; обычно их из года в год кормят другим хлебом. Он темно-темно-коричневый, сырой и кислый – вкус, которого я не выношу.

Охранники здесь не имеют оружия. Запрещается убивать заключенных в случае попытки побега. На главном дворе висит баскетбольная корзина. Мы возвращаемся в гостиницу и находим Динамова. Мы обедаем в отеле, и у него есть план прогулки, после которой я должен встретиться с Биллом Хейвудом [142] Уильям Д. Хейвуд, Большой Билл (1869–1928), известный профсоюзный деятель, организатор «Индустриальных рабочих мира». Хейвуд был известен своей способностью объединять ради общего дела трудящихся, принадлежавших к разным этническим и религиозным группам. Драйзер познакомился с ним раньше в Чикаго и использовал стачку 1913 года на шелковом производстве в Патерсоне (Нью-Джерси), в которой активную роль играл Хейвуд, в качестве фона для своей одноактной пьесы «Девушка в гробу» (The Girl in the Coffin, 1913). См. Newlin Keith. Dreiser’s The Girl in the Coffin’ in the Little Theatre // Dreiser Studies. 1994. Vol. 25. P. 31–50. Заключенный в тюрьму за свою деятельность Хейвуд в 1920 году вышел из нее под залог и скрылся в Советском Союзе, где стал первым управляющим американской Автономной индустриальной колонии Кузбасс, занимавшейся добычей угля. Вынужденный уйти на пенсию из-за диабета, он стал пенсионером советского правительства и жил в номере на втором этаже гостиницы «Люкс». Хейвуд умер 18 мая 1928 года; часть его праха захоронена у Кремлевской стены, часть – на кладбище Вальдхайм в Чикаго. . После обеда приходит Биденкап и предлагает переехать в другой помер, с видом на ворота, ведущие на Красную площадь, я решаю переехать, но сначала – поспать. Звонит Дороти Томпсон, но я притворяюсь спящим. В пять мы переходим в новый номер (302) и заказываем ужин. Я пишу письма, а потом мы выходим на прогулку, но идет дождь. Вместо прогулки мы берем такси до отеля «Люкс» [143] Отель «Люкс», переименованный в 1953 году в гостиницу «Центральная», был построен в 1911 году. Когда большевистское правительство перебралось из Петрограда в Москву, отель был зарезервирован для партийных функционеров. В 1920 году он был закрыт для широкой публики и использовался исключительно Коминтерном. Здесь советское правительство размещало иностранных гостей и европейских коммунистов; в отеле были приняты серьезные меры безопасности. Для прохода сюда, как указывает Драйзер, необходимо было предъявить паспорт. Собственные ресторан, магазины и даже поликлиника сделали «Люкс» похожим на небольшой город в городе. . Меня просят показать паспорт (так делают все посетители этого здания), потом мы с Динамовым отправляемся в номер Рут Корнел [144] Драйзер имеет в виду Рут Кеннел. . Я ясно вижу, что между ними существует сексуальная связь; после разговора мы спускаемся вниз, в номер Хейвуда. Комната забита какими-то сомнительными радикалами.

Вильям Дадли Хейвуд, более известный как Большой Билл Хейвуд, лидер организации «Индустриальные рабочие мира»

Сам Хейвуд страшно постарел. Я бы никогда не поверил, что такой сильный человек мог стать таким серым, вялым и обрюзгшим. Но жизнь потрепала его, как она треплет нас всех. Он сказал, что был болен – очень болен – два года назад. Кроме того, год назад он женился на русской женщине. Она появилась позже – такая славянская рабыня. Он также написал мемуары и теперь по-детски гордится тем, что сумел это сделать [145] Воспоминания Хейвуда были опубликованы в книге: Bill Haywood’s Book: The Autobiography of William D. Haywood. N. – Y.: International Publishers, 1929. . Но он признал, что его время прошло, и это был его последний выстрел (до того – стачка шахтеров Колорадо, Лоуренс, Лоуэлл, Паттерсон, «Индустриальные рабочие мира» и суд в Чикаго). я не мог в это поверить. Могу ли я прийти снова, прочитать несколько глав из его книги и сказать ему, что я о ней думаю. Я сказал ему, что приду. После этого выхожу к Рут Корнел (см. примеч. выше. – Ред.) и Динамову и хочу попрощаться. Но она выходит в холл вслед за мной и объявляет, что мне надо пройтись. Она предлагает составить нам компанию, что мы и делаем – а пока ходим, осматриваем убранство города к Красному празднику. Когда мы добираемся до отеля, она предлагает прогуляться по Красной площади, и я соглашаюсь, после чего Динамов уходит; был то разрыв или нет – не могу сказать. Мы осматриваем главный советский магазин [146] Драйзер имеет в виду универмаг ГУМ, фасад которого длиной более 800 футов (примерно 245 м) примыкает с восточной стороны к Красной площади. Построенное в 1893 году здание первоначально называлось Верхними торговыми рядами, а его многочисленными магазинами владели купцы – поставщики царского двора. После революции здание было национализировано и стало известно как крупнейший магазин в Советском Союзе, ГУМ – Государственный универсальный магазин. . Мавзолей Ленина, и она сообщает мне, что из-за склонности русского характера к суевериям Ленин уже стал святым. На самом деле – пока еще – Центральный комитет не осмеливается похоронить или сжечь тело. Оно стало святыней. Поэтому в русском сознании возникла идея, что до тех пор, пока тело находится здесь (и, наверное, только в этом случае), в России будут жить коммунистические принципы! Потом мы осматриваем могилу Джека Рида [147] Имеется в виду Джон Рид (1887–1920), американский рабочий лидер, писатель и публицист. Рид приехал в Россию в августе 1917 года, чтобы освещать революцию, в ходе которой он с энтузиазмом поддерживал большевиков. Вернувшись в 1918 году в США, он помогал организовывать различные социалистические и коммунистические группы, читал лекции и много писал. Его самая известная работа – «Десять дней, ко- и возвращаемся в отель. Я жалуюсь на одиночество, и она понимает меня. Мы наконец достигаем взаимопонимания, и она остается до двух. Уходя, она просит меня не провожать ее и обещает вернуться завтра или в понедельник.