Дэвид Маккаллоу - Братья Райт. Люди, которые научили мир летать

«Я снизился до высоты, лишь немного превышавшей высоту паромов, и летел так, пока не достиг военных кораблей, и шел прямо над их трубами. Я был так близко от труб, что чувствовал запах дыма».

Когда Уилбура спросили о салюте, который один из британских военных кораблей устроил в его честь, он сказал только, что не знал, что это было, но «что-то издавало ужасный грохот».

Увидев купол мемориала генерала Гранта на правом берегу реки на Западной 122-й улице, он решил, что залетел уже достаточно далеко, и, сделав большой разворот на 180 градусов, взял курс на юг, вниз по реке, двигаясь с большей скоростью, поскольку ветер теперь был попутным. «Думаю, назад я летел в два раза быстрее… Пролетая мимо небоскребов Даунтауна, я держался намного ближе к воде и отклонился в сторону джерсийского берега».

Полет в сторону базы вызвал еще больший восторг и энтузиазм, чем полет вверх по реке. Теперь холмы Джерси были черны от людей, а причалы и крыши зданий на Манхэттене народ забил до предела. По оценкам, за полетом наблюдал миллион человек.

Ровно в 10.26 утра Уилбур совершил посадку на Губернаторском острове в паре метров от места взлета. Он провел в воздухе 33 минуты и 33 секунды. Расстояние до мемориала Гранта и обратно составляло около 32 километров, и оно было преодолено со средней скоростью 58 километров в час.

Он сделал это, несмотря на сильный ветер, воздушные потоки, возникающие из-за небоскребов, гудки, восторженные крики толп зрителей. Насколько серьезной проблемой был ветер, можно понять по флагу, подаренному ему Кэтрин. Новенький в начале полета, к концу он превратился в лохмотья.

Чарли Тэйлор рассказал репортерам, как он волновался, пока Уилбур был «наверху»:

«Я изо всех сил всматривался в большой флаг на крыше „Зингер билдинг“. Иногда он повисал на флагштоке без движения, и тогда я понимал, что у Уилбура все хорошо. Иногда флаг висел почти горизонтально, и я знал, что Уилбуру приходится тяжко. А один раз флаг поднялся так, что его конец смотрел прямо вверх, как это было в течение всей субботы. И тогда меня начало трясти. Потому что я не знал, как Уилбур сможет сладить с таким шквалом».

Уходя, Уилбур сказал корреспондентам, что он не покорил воздушное пространство. «Человек, который работает ради ближайшего настоящего и немедленных наград, – просто дурак».

Немного погодя, к большому удивлению многих, он объявил, что снова полетит во второй половине дня, и теперь это будет намного более продолжительный часовой полет, в ходе которого он облетит весь Манхэттен. Но около четырех часов, когда они с Чарли Тэйлором готовили самолет к полету, с ужасным грохотом оторвало головку одного из поршней. Деталь длиной почти 15 сантиметров и шириной 2 сантиметра «пролетела подобно пушечному ядру» всего в полуметре от головы Уилбура.

Чарли Тэйлору он сказал: «Чертовски здорово, что это произошло не в воздухе». Самолет увезли. Нью-йоркские гастроли закончились.

Немногим позже, во время интервью в сгущающихся октябрьских сумерках, корреспондент журнала «Сайентифик америкэн» спросил Уилбура, на что указывает взрыв двигателя и в каком направлении будет развиваться авиации. Сломанный цилиндр – это просто «несчастный случай», ответил тот. Что касается будущего, то направление одно – «высотные полеты».

«Мы должны подняться выше уровня неспокойных воздушных масс, образующихся из-за неровностей земной поверхности. С этого момента мы станем наблюдать резкий рост средней высоты, на которую авиаторы будут поднимать свои самолеты не только из-за того, что на высоте они получают возможность лететь в более благоприятных атмосферных условиях, но и из-за того, что в случае проблем с двигателем у них будет больше времени и расстояния для того, чтобы восстановить контроль над машиной или безопасно спланировать на землю».

«В понедельник я пролетел вверх по Гудзону до Могилы Гранта и обратно на Губернаторский остров, – написал Уилбур отцу из Колледж-Парка, штат Мэриленд. – Это был интересный полет и временами довольно-таки волнующий». На этом он закончил. В Колледж-Парк он приехал, чтобы начать подготовку пилотов для Вооруженных сил Соединенных Штатов.

В понедельник 18 октября, через две недели после полета Уилбура вверх по Гудзону, Орвилл и Кэтрин приехали в Париж. Их выступления в Германии успешно завершились. В Париже они сделали короткую остановку по пути домой и, судя по всему, не подозревали о том, что ближе к пяти часам вечера самолет конструкции Райтов появится в небе и произведет сенсацию, равной которой Париж еще не видел. Это будет не просто полет самолета над городом, а первый полет самолета непосредственно над городом вообще. Уилбур во время полета над Гудзоном и обратно летел близко к Нью-Йорку, но все же только над водой.

Граф де Ламбер, не сказав почти никому, включая жену, ни слова о своих планах, взлетел с аэродрома в Жювизи в 24 километрах юго-восточнее Парижа. Первыми его заметили в золотистом вечернем небе сотни посетителей Эйфелевой башни. Затем раздались крики прохожих: «L'Aéroplane! L'Aéroplane!»

Одно из самых запоминающихся описаний этого зрелища принадлежит перу американской писательницы Эдит Уортон, которая только что вышла из своего лимузина перед главным входом в отель «Крийон» на площади Согласия и обратила внимание на нескольких человек, смотрящих в небо. Вот ее письмо подруге:

«И как ты думаешь, что произошло со мной в прошлый понедельник? Я выходила из машины у входа в „Крийон“, когда увидела двух или трех человек, глядящих наверх. Я тоже посмотрела – там, высоко в небе, был аэроплан, и он приближался к площади Согласия. Он проплыл наискосок над площадью, намного выше обелиска на фоне золотого закатного неба и новой луны между летящими облаками и пересек Сену в направлении Пантеона, после чего затерялся среди птичьей стаи, пересекавшей небо, опять появился вдали, смотрясь как пятнышко на фоне облаков, и в конце концов исчез в сумерках. Это был граф де Ламбер на биплане Райта, который прилетел из Жювизи, – и это было в первый раз , когда аэроплан летал над огромным городом! Подумай, в какой обстановке я увидела чей-то первый полет на аэроплане!»

Она упустила из виду, что граф де Ламбер летал на уровне верхушки Эйфелевой башни, самого высокого строения в мире, то есть на высоте по меньшей мере 395–430 метров – действительно очень высоко.

К моменту возвращения и посадки де Ламбера в Жювизи там все уже знали, что произошло. Его приветствовала тысячная толпа. По выходе из самолета «бледный, но сияющий» де Ламбер был сразу окружен корреспондентами и восторженными людьми. Здесь же, к его огромному удивлению, были Орвилл и Кэтрин Райт. Как они узнали новость и добрались до Жювизи, неизвестно.