Джулиан Гатри - Как построить космический корабль. О команде авантюристов, гонках на выживание и наступлении эры частного освоения космоса

Эрику предстояло взлететь из аэропорта Рипаблик-Филд в Фармингдейле, Нью-Йорк. Аэропорт Рузвельт-Филд, откуда взлетал его дед и где когда-то Питер запускал ракеты, к тому времени был превращен в торгово-развлекательный центр.

На взлетной полосе Рипаблик-Филда Эрик остановился, чтобы обнять Питера, который должен был прибыть в Париж раньше, коммерческим рейсом, с багажом Эрика. Когда Питер впервые прочитал книгу «Дух Сент-Луиса», он и представить себе не мог, что Эрик Линдберг настолько серьезно отнесется к реализации своей мечты. В тяжелые времена Эрик выручил фонд XPRIZE. Внешний вид Эрика тоже приятно поразил Питера по сравнению с тем временем, когда они первый раз встретились в ресторане в Киркленде. Сейчас Эрик выглядел сильным и здоровым (что само по себе было чудом) и был готов повторить исторический подвиг деда, связанный с большими физическими нагрузками. Питер еще раз обнял Эрика и сказал: «До встречи в Париже».

Эрик, облаченный в оранжевый морской спасательный костюм, расстегнутый до пояса, забрался в кабину «Лансэйр». В отличие от деда, почти не спавшего перед полетом (его разбудил в 2:15 ночи тот самый человек, который дежурил у двери и следил, чтобы никто Чарльза не беспокоил), Эрик спал великолепно – семь часов беспробудного сна. Также в отличие от деда, взлетевшего холодным туманным утром (колеса самолета «Дух Сент-Луиса» специально смазали, чтобы на них не налипала грязь со взлетно-посадочной полосы), Эрик отправлялся в полет прекрасным ясным днем.

Через несколько минут Эрик вырулил на взлетную полосу, и вскоре «Новый Дух Сент-Луиса» поднялся в воздух. Так же как и его дед, Эрик на прощание покачал крыльями, что вызвало восторг у сотен зрителей внизу.

Эрик сразу установил связь с ЦУПом. Всем заправлял Грег: руководил полетом, вел переговоры и анализировал данные. Метеорологи отслеживали погодные условия. Группа специалистов из компании Lancair осуществляла наблюдение за самолетом. Операторами по связи с экипажем были Байрон Лихтенберг, Марк Арнольд и Джо Добронски, они могли разговаривать с Эриком во время полета. В распоряжении Грега были поисково-спасательные группы, находящиеся в полной готовности. Каждые 30 минут Эрик выполнял проверку всех систем: давления масла, подачи топлива, температуры головок цилиндров и так далее.

Примерно через час Эрик наконец успокоился. Он помнил слова деда из его книги: «Моя кабина мала, у нее тонкие стенки, но вопреки разного рода мыслям, приходящим мне в голову, внутри этого кокона я чувствую себя в безопасности… Здесь я ощущаю все элементы погоды, я погружен в них, я зависим от них. За окном мне открывается планета Земля, и достаточно одного взгляда, чтобы увидеть ее красоту и простор. Здесь нет ничего лишнего, только самое необходимое для жизни и полета. Кабина летит сквозь воздух, и в ней я сейчас живу. Я несколько месяцев тщательно планировал оборудование кабины и очень аккуратно устанавливал его. Сейчас я могу расслабиться в этом уединении, обеспечивающем великолепный обзор, и пусть сияет солнце, пусть дует западный ветер, а с наступлением ночи пусть придет буря».

В промежутках между переговорами, контрольными проверками, связью через спутник и разговорами по телефону «Иридиум» Эрик испытал нечто неожиданное и приятное – ощущение одиночества. Тишины не было, работающий двигатель непрерывно гудел. Однако осознание того, что он находится в воздухе один и по своей воле, вызывало чувство покоя. Это было похоже на ликование, охватывающее в конце марафона оставшегося почти без сил спортсмена.

Маршрут Эрика примерно повторял маршрут его деда. Чтобы вычислить кратчайший путь от Нью-Йорка до Парижа, Чарльз приложил к глобусу шнурок. Выяснилось, что на более высоких широтах самый короткий путь от Нью-Йорка до Ливерпуля не пролегает строго с запада на восток, а – с учетом выпуклости Земли – идет по дуге между Новой Англией и Канадой, западнее Новой Шотландии и далее через Ньюфаундленд [58] Путь вдоль большого круга между двумя точками на глобусе определяется с помощью резинки, которая натягивается между двумя точками и располагается по линии наименьшего растяжения. Эта линия и соответствует кратчайшему расстоянию между двумя заданными точками. .

Эрик очень обрадовался, когда покинул побережье Северной Америки и начал путешествие через океан. За время, проведенное в воздухе, он видел и грозовые облака, и чистое небо. Эрик наблюдал тончайшие монохромные картины матери-природы с ее изменчивой палитрой голубых и серых тонов. Вместе с ночью пришло утомительное однообразие, которое иногда неожиданно нарушалось проблесками юмора. Эрик вышел на частоту «воздух – воздух», на которой общались коммерческие пилоты, летевшие примерно на 6000 м выше его, и слушал их разговоры. Вскоре они стали расспрашивать Эрика о том, как проходит полет, и о его самолете. Узнав о том, что Эрик – внук Чарльза Линдберга, они еще более оживились. Эрик спросил: «Ребята, попробуйте узнать, есть ли у кого-нибудь на борту парень по имени Питер Диамандис? Он летит из Нью-Йорка, из аэропорта Джона Кеннеди, в Париж, в аэропорт Шарля де Голля».

Летчики компании Delta сообщили, что они попробуют выяснить. Затем в разговор вступили пилоты Air France и тоже пообещали поискать. Наконец летчик компании American Airlines сказал: «Мы нашли его. Что с ним нужно сделать?» – «Разбудить!» – быстро ответил Эрик. Через несколько минут по радио сообщили: «Мы его разбудили, но это кто-то другой». Эрик рассмеялся. Питер, скорее всего, летел бизнес-классом. Вскоре Питера все-таки разыскали, разбудили и сказали, что тут по соседству с ними в небе его друг Эрик Линдберг, с которым он должен встретиться в Париже.

Ночью, летя над открытым океаном, Эрик видел внизу плавучие ледяные горы и вспомнил слова деда о «белых пирамидах – айсбергах, ослепительно снежных на фоне воды». Дед писал: «Я еще никогда не видел такой белизны. Они были как привидения, отвлекали мое внимание от приборов; я видел внизу какое-то новое, незнакомое мне море». Эрик видел облака, по форме напоминающие Большой каньон и производящие такое же сильное впечатление, и, подобно деду, увидел в Луне сходство с потерянным алебастровым шариком от детской игры.

Эрик знал, что его деда одолевал сон, а глаза ему сушил воздух. У Чарльза не было спутниковой связи, и ему не с кем было разговаривать. С дремотой он боролся сам, ну и мысли о друзьях в Сент-Луисе не давали заснуть. Дед писал: «Ну как я смогу посмотреть в глаза товарищам и сказать, что не смог долететь до Парижа, потому что заснул?» И продолжал: «Я потерял контроль над веками – они закрываются, и удержать их не получается. Когда веки закрывались, я встряхивался и поднимал их пальцами». Чтобы взбодрить себя, дед бросал самолет резко вниз и снова взмывал вверх. Наступил момент, когда больше всего на свете ему хотелось спать. Время от захода солнца до рассвета, казалось, будет тянуться бесконечно. Дед Эрика с удовлетворением отметил, что в воздухе его самолет был не очень устойчивым [59] Чарльз Линдберг спроектировал самолет без поперечного «V» (то есть концы крыльев не были приподняты относительно общей линии несущей плоскости), что делало самолет менее устойчивым. Это было сделано намеренно, с расчетом на то, что, если пилот заснет, самолет накренится и при этом возникнет шум, который разбудит пилота. Эрик шутил, что это была такая примитивная модель автопилота. . Эрик тоже устал – предрассветные часы оказались самыми трудными, однако он постоянно разговаривал, то и дело выполнял проверку систем и отвечал на вопросы друзей из Центра управления полетами.