Силия Ли - Черчилль. Династия на вершине мира

Уинстон написал отцу и поблагодарил его за выбор школы. Дженни отвезла Уинстона в школу в Брайтоне на его последний семестр 1887 года, и ей было приятно видеть, насколько хорошо он там устроен. Он был на первом месте в классе по истории – истории древнего мира, библейской истории, а также алгебре, и стоял на втором месте среди учеников по географии и арифметике. Далее, к концу года, он получил награды за знание английского языка и Священного Писания. Он начал заниматься боксом, и ему хорошо удавались верховая езда и плавание. Но все же он умудрился быть на последнем или почти последнем месте по поведению.

В сентябре 1887 года, в возрасте семи лет и семи месяцев, Джек начал учебу в школе-интернате – приготовительной школе Элстри в графстве Хартфордшир. Его прежде светлые волосы превратились в темные и волнистые, как у его матери; он был высоким и стройным мальчиком с голубыми глазами и походил на своего отца, когда тот был ребенком. Если о нем до сих пор было немного сказано, то только потому, что он был послушным ребенком, со спокойным и серьезным характером.

Ранние письма Джека из школы, как и следовало ожидать, были полны тоски по дому. «Вы скучаете обо мне? Я тоже. Надеюсь, папа здоров, передавай ему от меня привет и миллион поцелуев, и тебе тоже». Такое проявление любви к родителям в своих письмах домой было характерной чертой обоих мальчиков. Несмотря на то что Джеку было хорошо в школе, он все-таки считал дни до приезда домой: «Моя дорогая мама, я получил в среду корзинку со съестным и лакомствами, надеюсь, у тебя все хорошо. Я всем очень доволен. Осталось всего пять недель до каникул. Очень скоро начнутся экзамены». Его дорогая «Вум» (миссис Эверест) всегда была в его мыслях, и после поездки в Брайтон, чтобы посмотреть, как ездит на лошади Уинстон, он написал Дженни 20 октября: «Пожалуйста, дорогая мама, пошли как можно скорее немного денег Вумани, а то она очень нуждается» [163].

Поздней осенью Рэндольф решил увезти Дженни на отдых в Россию. При поддержке принца Уэльского такая поездка и дворцовый прием у царя и царицы должны были получить широкую известность. В декабре, перед отъездом, они посетили мальчиков в школе и оставили им щедрые денежные подарки. Рэндольф поехал в Брайтон повидаться с Уинстоном. Сестры Томсон настолько восхищались Рэндольфом, что все мальчики были освобождены от уроков на полдня.

По приезде в Санкт-Петербург Черчиллей встречали как приехавших с визитом членов королевской семьи. Царь Александр Третий пригласил их в Гатчинский дворец, который, по описанию Дженни, был российским Виндзорским замком. Каждый день они были гостями какого-нибудь аристократического приема. Они катались днем за городом на тройке или на коньках, а вечером их ожидали балы, званые ужины, театры и опера. Каждый из них получил частную аудиенцию – Рэндольф с царем, а Дженни с царицей. Царица хотела узнать все подробности об обществе, моде и политической жизни в Англии, и она показала Дженни множество прекрасных комнат дворца. Царь принял Рэндольфа с большим теплом, и вместе с ним, за курением, они обсуждали серьезные дела. Он хотел дать понять Рэндольфу и передать это по его приезде домой, что Россия не представляет военной угрозы для Англии и Европы, вопреки многочисленным статьям на эту тему в газетах [164]. Рэндольф писал принцу Уэльскому, сообщая ему обо всех разговорах с царем.

После великолепного предновогоднего бала в Санкт-Петербурге, в качестве гостей царя и царицы, Рэндольф и Дженни поехали в Москву. Покинув Россию, они провели десять дней в Берлине, где их пригласили на особый вечер в опере, с объявлением присутствия монарха, и они были представлены императору Вильгельму и его двору [165].

Между тем в Лондоне Уинстон и Джек провели Рождество со своей тетей Леони и дядей Джеком Лесли. 27 декабря Уинстон писал своей матери о том, как они поднимали тост за здоровье королевы и своих родителей, а затем пошли в дом дяди Джека и играли там в игры. Их также водили на пантомимы, и Уинстон встретился со своим любимым писателем приключенческих рассказов Райдером Хаггардом [166]. 30 декабря миссис Эверест сильно заболела. К ней вызвали доктора Робсона Руза, и поначалу он опасался, что у нее дифтерия. Он переселил Уинстона и Джека в свой лондонский дом. Оттуда Уинстон написал родителям 30 декабря, что миссис Эверест не настолько серьезно больна, как все опасались сначала. И в другом письме от 12 января 1888 года, что это была «скорее всего ангина, а не дифтерия». Он торжественно заявил, как он рад, что она не умерла [167].

Остаток каникул Уинстон и Джек провели сначала в Бленхеймском дворце, а затем отправились в лондонский дом своей бабушки по адресу: 46 Гросвенор-Сквер. Опять были посещения пантомим и театра [168]. Но в письме к Рэндольфу от 23 января их бабушка призналась, что была рада возвращению Уинстона в школу:

Я не сожалею об этом, потому что он чистое наказание. Не то чтобы он серьезно шалил, но он употребляет плохие слова, что нехорошо для Джека. Я уверена, что Хэрроу сотворит с ним чудеса, так как, по-моему, он был чересчур умен и слишком большой заправила в Брайтонской школе. Джек такой хороший маленький мальчик и совсем никого не беспокоит [169].

Джек уже полностью привык к школе Элстри. В день своего рождения, когда ему исполнилось восемь лет (4 февраля 1888 года), он писал своей матери с просьбой приехать и навестить его, давая ей четкие инструкции «принести корзинку со съестным и две банки сардин». Но сколько бы раз Дженни ни навещала мальчиков, им всегда было этого мало. Миссис Эверест регулярно навещала мальчиков и приносила им еду в корзинках, сладости, чистую или новую одежду, а также всегда желаемые деньги на карманные расходы. Перегрин рассказывал, что в школе Элстри отмечали, насколько заботливо и внимательно Джек обращался с миссис Эверест и прогуливался с ней в окрестностях школы.

В последний семестр в Брайтоне Уинстон усердно занимался, готовясь к вступительным экзаменам в Хэрроу. Отец давал ему хорошие советы о том, как справляться с экзаменами. Уинстону следует отвечать на большинство «выгодных вопросов в первую очередь» – с более высокими баллами, а потом заниматься другими вопросами [170]. Отзывы Уинстона о самих экзаменах, которые он держал 15 марта 1888 года, довольно сомнительны. Накануне экзаменов он переболел свинкой, но утверждение о том, что он не мог ответить ни на один вопрос в письменной работе по латыни, которую он просто украсил чернильной кляксой и измазал жирными пятнами, звучало как занимательная история, рассказанная на публику [171]. Доктор Уэлдон, получивший заверения от Шарлотты Томсон из Брайтонской школы в том, что Уинстон способен усердно трудиться, имел основания засомневаться в их силе, судя по тому, как молодой Черчилль сдавал вступительные экзамены в Хэрроу. Рэндольф навестил Уинстона в Брайтоне и выразил большую радость по поводу его поступления в Хэрроу.