Силия Ли - Черчилль. Династия на вершине мира

Как только ему удалось к началу апреля обустроить штабную жизнь, так снова им пришлось на кораблях отправляться на остров Лемнос. Штаб главнокомандующего должен был находиться на борту броненосца Королева Елизавета. И опять коменданту лагеря пришлось организовывать бесперебойную работу всех отрядов. «Совсем непросто пытаться переоборудовать корабль под офис», – писал он в своем дневнике. «Все обращаются ко мне по любому поводу» [450]. 12 апреля Джек вместе с сэром Ианом Гамильтоном отправился в разведку вдоль побережья полуострова Галлиполи. Они были уверены в возможности высадки на берег, но ожидали при этом большие потери.

Поскольку должность коменданта лагеря была неофициальной, Джек был очень рад получить настоящую штабную должность заместителя помощника генерал-адъютанта с приличной зарплатой в 550 фунтов стерлингов / 2640 долларов в год. В этой должности ему приходилось постоянно общаться с различными офицерами, отвечающими за боевой порядок при наступлении, а также с офицерами морского флота и французской армии. Благодаря этому до нашего времени дошли чрезвычайно важные документы, содержащие информацию о подготовке и проведении военных действий, рассматриваемые с точки зрения Джека. Высадка десанта на побережье, охраняемое вражескими войсками в боевой готовности, вооруженными таким серьезным оружием, как пулеметы, скорострельные артиллерийские орудия и винтовки с магазинным заряжанием, не имела прецедентов в истории.

20 апреля Джек писал матери, жалуясь на хаотичность работы почты и намекая на то, что прежде чем она получит от него очередное известие, она узнает из газет о больших событиях. По-видимому, это письмо прошло цензуру после того, как произошла высадка десанта, иначе бы оно никогда не было отправлено.

Наконец наступил великий день. 25 апреля 1915 года Джек провел весь день на борту корабля Королева Елизавета вместе с сэром Ианом Гамильтоном и его штабом. Он внес в свой дневник пятьдесят семь хронологических записей, в которых описывал беспорядочную картину высадки десанта на охраняемое турками морское побережье полуострова Галлиполи, на основе сообщений, доставляемых на штабной корабль. Вначале они наблюдали, как австралийцы высадились на берег к северу от мыса Габа-Тепе на западном побережье полуострова, а затем быстро двинулись на юг, проходя Уайт-Бич, где все, как казалось, шло хорошо. На Кейп-Хеллесе, южной точке полуострова, их глазам открылась ожесточенная битва пехоты по прорыву упорной обороны врага. Броненосец Королева Елизавета, оснащенный огромными 15-дюймовыми орудиями и 6-дюймовой артиллерией, пришел им на помощь. Только со временем они осознали, что дела на Уайт-Бич [451]шли не так уж хорошо и что австралийцы и новозеландцы получили на севере такой суровый отпор, что даже намеревались совсем покинуть песчаное побережье. Гамильтон побуждал их укрепляться в окопах, пока они не окажутся в безопасности, и, как подробно описывается в дневнике Джека, в течение двух последующих дней армии постепенно удалось закрепить свои позиции на полуострове, измотав при этом все силы своих войск.

Джек часто сопровождал сэра Иана Гамильтона во время посещений линии фронта на полуострове. Такие поездки, в пределах строго ограниченной зоны завоеванных плацдармов в Галлиполи, были всегда рискованным предприятием. Снайперы и артиллерийские наблюдатели могли быстро обнаружить какое-либо необычное движение, и большие группы армейских и морских офицеров всегда привлекали к себе ненужное внимание. Один ветеран Западного фронта описывал с чувством ту ситуацию: «Мне было неприятно ходить вдоль траншей и видеть людей в красных фуражках [военная полиция] и в фуражках с белым чехлом! [австралийская армия]» [452]. На востоке Средиземного моря появились немецкие подводные лодки и начали безнаказанно топить британские корабли. Всей флотилии пришлось искать убежище в заливе Мудрое у соседнего острова Лемнос, и армия на берегу почувствовала себя абсолютно незащищенной.

Уинстон в Адмиралтействе все чаще чувствовал свое несогласие с адмиралом сэром Джоном Фишером, Первым лордом Адмиралтейства и начальником службы Британского флота. Он находил удовольствие в составлении замысловатых служебных записок с самыми мельчайшими подробностями, равносильных приказам военно-морскому флоту, и игнорировал сомнения Фишера по поводу эффективности отправления войск в Дарданеллы. Как известно, Фишер в одной из записок к Уинстону метал громы и молнии: «Проклятые Дарданеллы! Они станут нашей могилой!» Одним вечером Уинстон, как всегда, отправил подробные приказы в Совет Адмиралтейства по поводу укрепления флотилий в Галлиполи и опрометчиво добавил к одному документу следующие слова: «Представить Первому лорду Адмиралтейства после боя». Возможно, он полагал, что это было рутинным мероприятием, которое не должно было занимать время Первого лорда Адмиралтейства, но для Фишера это было последней каплей, переполнившей чашу терпения, и 30 октября 1915 года он послал письмо с заявлением об отставке и тут же отстранился от дел [453].

Отставка Фишера в момент общего неудачного хода войны создала политический кризис в Палате общин. Консерваторы были готовы отказать правительству в поддержке, и Асквит должен был принять предложение национального правительства о включении туда министров всех основных партий. Одним из условий поддержки нового правительства, выдвинутых партией тори, было требование, чтобы Уинстон, которого они продолжали ненавидеть за ренегатство, ушел из Адмиралтейства.

Все это было огромным ударом для сражающихся в Галлиполи солдат и моряков. Джек писал в дневнике о том, что сэр Иан был очень расстроен из-за потери их верного союзника в Лондоне; командующие ВМС писали Джеку письма с добрыми отзывами, говоря, что им будет сильно недоставать Уинстона в Адмиралтействе.

Джек был рад, что семья Уинстона смогла переехать к Гуни в его дом. Министерская зарплата Уинстона в размере 4360 фунтов стерлингов / 20 928 долларов в год обеспечивала финансовую поддержку для обеих семей.

Начиная с мая 1915 года, немецкие подводные лодки стали наносить тяжелый урон британским кораблям, и в конце концов пришли к решению, что осуществление руководства морскими экспедиционными войсками с борта штабного корабля Arcadian не представлялось более безопасным или практичным. Джек был привлечен к организации постоянной стоянки для лагеря на близлежащем острове Имброс. Когда 1 июня Гамильтон высадился на том острове, лагерь был в полном порядке. Новые обязанности Джека удерживали его вдали от линии фронта, и он только описывал происходящие битвы, но не был их очевидцем. Установилась очень жаркая погода, их страшно мучили мухи, и получение или отсутствие писем из дома были постоянной темой в дневниковых записях и письмах Джека.