Дэвид Шилдс - Сэлинджер

Дэвид Шилдс: Название, пожалуй, самого знаменитого рассказа Сэлинджера стало отзвуком одной из немногих коротких историй об отношениях Сэлинджера с отцом. На пляже Сол держал Джерри в воде и просил его искать «рыбку-бананку».

Марк Хауленд: В очень многих рассказах и повестях Сэлинджера родителей фактически нет. В рассказах о семье Глассов мы читаем о сильной любви, но никогда не встречаем в них Леса и никогда не видим, чтобы Лес и Бесси, отец и мать, как-то взаимодействовали друг с другом.

Шейн Салерно: Вскоре после его бар-мицвы Джери и его сестре Дорис сообщили о том, что Мириам – не еврейка по рождению. В семье Сэлинджеров праздновали и Рождество, и Хануку.

Джин Миллер: Думаю, у него были большие нелады с отцом. Он никогда не рассказывал мне о том, что его отец занимается торговлей копченостями. Он всегда говорил мне, что отец торгует сырами и очень хочет, чтобы сын присоединился к его занятию, но у него нет ни малейшей склонности к торговле сырами, что, как я думаю, и было причиной многих трений.

Отец не одобрял сына. Это заставляет меня вернуться к письму Джерри, в котором он пишет: «Иногда надо полагаться на свое собственное одобрение. Иногда от людей ни за что не получишь одобрения. Такое одобрение или приходит слишком поздно, или вообще никогда не приходит». Уверен, что он говорил это о своем отце. Он очень коротко, в общих чертах рассказал мне о том, насколько сильно отец хочет затащить его в гастрономический бизнес. И о том, как он не собирается заниматься этим делом. О том, что его отец считает его намерение стать писателем смехотворным, а мать считает это устремление сына прекрасным. По мнению матери, Джерри мог делать все, что ему взбредет в голову. Мать одобряла все, что бы он ни делал. Он никогда не предлагал мне познакомиться с его родителями. Он никогда не говорил о том, что, будучи подростком, он бросал вызов отцу. Он никогда не рассказывал о тех годах.

Дэвид Шилдс: В течение всей своей жизни и своей писательской карьеры Сэлинджер и его «другие я» (Холден, Бадди и т. д.) сетуют на ханжество буржуазии. Вероятно, исток этих сетований лежит в преступных деяниях компании J. S. Hoffman.

Шейн Салерно: Сол Сэлинджер был вице-президентом J. S. Hoffman, когда этой компании было предъявлено обвинение в нарушении американских антитрестовских законов и во вздувании цен. В марте 1940 года компанию обвинили в заговоре с целью монополизации поставок производимых в США «сыров иностранного типа». Позднее в том же году Федеральная комиссия по торговле издала приказ компании «прекратить установление и поддержание цен и в дальнейшем воздерживаться от установления и поддержания» цен, предлагаемых висконсинским производителям швейцарского и лимбургского сыров.

В 1941 году федеральный судья обвинил компанию в «умышленном и постоянном» участии в «картельном сговоре с целью установления закупочных цен на сыры… на протяжении примерно восьми лет» [т. е. на протяжении всего детства Сэлинджера на Парк-авеню]. В результате этого сговора «ответчики подавляли конкуренцию». В 1942 году Большое жюри присяжных обвинило компанию Hoffman в «сговоре с целью установления картельных цен на американские и формованные сыры».

Юридические неприятности Сола Сэлинджера и компании Hoffman на этом не закончились. В сентябре 1944 года компания отказалась опротестовывать обвинение и заплатила штраф в размере 2000 долларов за участие в сговоре с целью установления цен, которые оптовые покупатели платили за «сыры иностранного типа», произведенные в штате Висконсин. А годом позже компании согласилась прекратить использование маркировки, создававшей впечатление, будто ее швейцарский сыр импортирован из Швейцарии.

Для сверхчувствительного сына проходящего в суде в качестве ответчика отца, который позиционировал себя как сторонника всего традиционного и респектабельного, объявление о таких проступках должно было иметь силу разоблачения. Действительно, по словам одного из наших респондентов, Сэлинджер однажды назвал своего отца «аферистом» [48].

Джон К. Анру: Между Джерри и его отцом была отчужденность. О матери он отпускал гораздо меньше замечаний. Как-то он пошутил: «Матушка водила меня в школу до тех пор, пока мне не исполнилось 26. Типичное поведение матерей».

Джойс Мэйнард: Джерри почти ничего не рассказывал мне о своей семье. Не было фотографий из его детства, фотографий его семьи, сестры. Ничего не было.

Лейла Хэдли Люс: Я спросила его, автобиографичны ли повести «Фрэнни» и «Зуи», как если б у него были братья и сестры, и списан ли образ Бесси с его матери. Он полностью увернулся от ответа.

Дэвид Шилдс: Дочь Сэлинджера, Маргарет, указывает, что в юности Сэлинджер испытывал острый внутренний конфликт из-за того, что он наполовину еврей, – но не из-за убеждений, а вследствие того, что в обществе он находился в трудном положении. В 40-х годах у многих людей были явные антисемитские предрассудки. Например, в университетах Лиги плюща ограничивали прием евреев. Чтобы стать своим в высшем обществе, нужны были не только деньги, образование и связи, но и нееврейское происхождение. Взрослевший Сэлинджер часто желал того, что на словах презирал: он хотел денег, внимания Голливуда, одобрения Лиги плюща. У него все перепуталось в голове с самого начала.

Друг детства: Он хотел делать необычные вещи. Никто в семье часами не знал, где он и что он делает. Он появлялся только для того, чтобы поесть. Он был славным мальчиком, но из тех, кто не будет играть в карты, если в них хочет поиграть другой [49].

Эрнест Хейвеманн: [Сэлинджер] был кем угодно, только не вундеркиндом. В начальных нью-йоркских школах учение давалось ему с трудом. В те времена он был известен под именем Сынок [50].

Марк Хауленд: Сэлинджер был ужасным учеником. Его оценки были потрясающе низкими.

Джон Ско: В отличие от Зуи и остальных детей семейства Глассов, [Сэлиджер] был кем угодно, только не «умным ребенком». В государственных школах [в которых он учился до девятого класса в Вест-Сайде Верхнего Манхэттена] он получал, по большей части, оценки «хорошо», но арифметика ему не давалась. Высокий, жилистый мальчик лучше проводил время в Кэмп-Вигваме, что в Гаррисоне, штат Мен, где он прилично играл в теннис и легко заводил друзей [51].

Дэвид Шилдс: В этот лагерь ездили еврейские дети из относившихся к среднему классу состоятельных семей.

Эберхард Элсен: Молодой Джерри Сэлинджер хорошо общался и принимал активное участие в жизни лагеря. Он даже помогал ставить пьесу.

Эрнест Хейвеманн: В детстве он интересовался драматургией. В ежегоднике Кэмп-Вигвама за 1930 год он упомянут как «всеми любимый актер» [52].