Дэвид Шилдс - Сэлинджер

Но на странице двадцать третьей у меня волосы дыбом встают. Вспомните, Холден Колфилд, определенно чувствительный юноша, носит красную охотничью шапку. «В моих краях в таких шапках на охоту ходят. В них дичь стреляют.

– Черта с два, – говорю. Прищурил один глаз, как будто целюсь. – В ней людей стреляют, – говорю, – я в ней людей стреляю».

Гм, сказал я. Эта книга готовит людей к более важным событиям их жизни, чем я думал прежде. А на странице восемьдесят девятой читаю: «Мне легче было бы выкинуть человека из окошка или отрубить ему голову топором, чем ударить по лицу. Ненавижу кулачную расправу… Но я ужасно боюсь бить человека по лицу, лица его боюсь…»

Я закончил чтение книги. Это трогательная история, комичная потому, что мальчик хочет совершить многое, но ничего не может сделать. Ненавидит всех надутых пижонов и все ненастоящее – и только лжет другим людям. Хочет всем нравиться – но исходит ненавистью и полностью поглощен самим собой. Другими словами, в книге воспроизведен совершенно точный портрет мальчика-подростка.

А больше всего меня встревожила не столько сама книга, сколько исходящий от книги тончайший, почти неуловимый аромат, суть которого можно выразить словами: это книга, прежде всего, о параличе. Парень не может функционировать, действовать. В финале книги, до того, как он сможет убежать и зажить новой жизнью, начинается ливень, и герой свертывается, сжимается.

Ныне в описании эмоционального и интеллектуального паралича нет ничего неприемлемого. Возможно, благодаря Чехову и Сэмюэлю Беккетту такой паралич стал важной современной темой. Поразительны последние строки пьесы «В ожидании Годо»: «Идем. Да, идем». Но на сцене никакого движения не происходит.

Но аромат, аура, исходящая от этой книги Сэлинджера – а это, пожалуй, то, почему книгу должны прочитать все, кроме молодых людей, – такова: книга отражает смерть воображения, одну из величайших трагедий нашего времени, как кривое зеркало и усиливает эту трагедию, словно работающий с искажениями микрофон [540].

Джеймс Йенгер: Чэпмен окончил школу в 1973 году. На фотографии, сделанной для школьного ежегодника в том году, он выглядит круглолицым юнцом с зачесанными на лоб темными волосами, подстриженными под «битлов». Какое-то время Чэпмен проработал консультантом в Христианской ассоциации молодых людей, где был на хорошем счету. Особенно успешно он работал с молодыми наркоманами. В течение восемнадцати месяцев обучения в местном неполном колледже округа Де Кальб Чэпмен оставался в ассоциации [541].

Тони Адамс: Помню парня, опустившегося на колено, чтобы помочь ребенку. Или с двумя детишками, которые висели у него на шее и следовали за ним повсюду. Никогда не видел человека, который бы так добросовестно относился бы к своей работе и был бы так же близок к детям. Дети всегда называли его капитаном Немо. И он хотел, чтобы его так все называли [542].

Джеймс Йенгер: Слишком беспокойный для того, чтобы продолжать образование в колледже (Чэпмену было двадцать лет, и его одолевала жажда странствий), он заручился помощью Адамса и получил работу в программе профессиональной подготовки, которую вела Христианская ассоциация молодых людей в Бейруте, Ливан. Впрочем, это приключение оказалось неудачным.

«Оказавшись в Ливане, Чэпмен попал в самый центр гражданской войны, – рассказывал Адамс. – Ему приходилось сидеть в убежище, и он просто не мог делать то, что хотел делать в Ливане, а именно работать с детьми» [543].

Джек Джонс: Чэпмен и другой молодой доброволец все дни прятались под мебелью в то время, как на улицах рвались бомбы, ракеты и шла стрельба. Добровольцев Христианской ассоциации молодых людей эвакуировали из Ливана в числе первых. Испуганный и разочарованный, Чэпмен вернулся домой в Декатур. Как вспоминают его друзья, он с ужасом вспоминал о пережитом и слушал сделанные ими записи звуков стрельбы и разрывов бомб на улицах рядом с отелем, в котором он проживал в Бейруте [544].

Джеймс Йенгер: Чэпмен вернулся из Ливана настолько подавленным, что функционеры Христианской ассоциации молодых людей устроили его на работу в программу переселения вьетнамских беженцев в Форт-Чаффи, Арканзас [545].

Марк Дэвид Чэпмен: Из поездки в Ливан, моей первой зарубежной поездки, я вынес важный опыт и, выжив в зоне боевых действий, использовал этот опыт для успешной работы в Форт-Чаффи. Затем, совершенно неожиданно, я оказался в Ковенант-колледже [пресвитерианском колледже в Теннеси], где напряженно учился, но не понимал (и продолжаю не понимать по сей день, до этого утра), что меня стукнуло и почему я так угнетен. Подлинной причиной было то, что я чувствовал свою ничтожность… Я ничем не управлял. Я не был в чужой стране и не записывал звуки взрывов на улицах… Я был таким же, как и все остальные, – я был никем [546].

Пол Л. Монтгомери: Пол Тарп, директор по связям с общественностью Мемориальной больницы Касл на Оаху, Гавайи, рассказал, что этот молодой человек работал в типографии больницы с августа 1977 по ноябрь 1979 года. По словам Тарпа, мистер Чэпмен ушел из типографии, чтобы найти место в службе охраны.

В июне 1979 года Глория Г. Абе вышла замуж за мистера Чэпмена. Она работала в туристическом бюро в Гонолулу. Мать Чэпмена тоже живет на Гавайях и, как говорят, она давала сыну деньги на поездки в Нью-Йорк [547].

Джон Винер: Марк Дэвид Чэпмен катился под откос. Он работал охранником на Гавайях и носил на форме ленту с именем Леннона над собственным именем. У него появилась маниакальная фиксация внимания на Ленноне.

Пол Л. Монтгомери: 27 октября мистер Чэпмен за 169 долларов купил пятизарядный револьвер Charter Arms с двухдюймовым стволом в оружейной лавке J&S Enterprises-Guns в Гонолулу. Это револьвер, который легко спрятать [548].

Джон Винер: Он написал приятелю: «Схожу с ума». Он определенно понимал, что с ним происходит что-то скверное. Он бросил работу и решил, что содержать его будет жена. Но лучше от этого ему не стало. У него все чаще стали возникать бредовые идеи, галлюцинации. Он слышал голоса, и весь окружающий мир доставлял ему беспокойство и неудобства.

Дж. Рейд Мелой: В случае Марка Дэвида Чэпмена мы имеем дело с человеком, страдающим различными умственными расстройствами. Чэпмен был человеком с разрушенной жизнью. Его отец дурно обращался с его матерью, а его отношения с матерью имели сильную эротическую окраску. У самого Чэпмена отсутствовало целостное, здравое ощущение собственной личности.

Джон Винер: В ноябре 1980 года Чэпмен прочитал в журнале Esquire статью Лоренса Шейма о Джоне Ленноне, одном из героев Чэпмена. Когда самолет взлетел и взял курс на Нью-Йорк, Чэпмен был погружен в чтение этой статьи. Ее автор саркастично критиковал роскошный образ жизни «шестидесятников», который вел сторонник мира Джон Леннон.