Дэвид Шилдс - Сэлинджер

Фиби Хобан: Не думаю, что Сэлинджер был подготовлен к мгновенному успеху своего романа.

А. Э. Хотчнер: «Над пропастью во ржи» мгновенно превратил Сэлинджера из сравнительно малоизвестного автора нескольких рассказов в крупного писателя и в личность.

Гарви Джейсон: По-моему, когда писатель достигает огромной славы в очень раннем возрасте, это вызывает многочисленные последствия во всей его жизни. У писателя вроде Трумена Капоте такая известность всего лишь усилила бы его уже раздутое «эго». А Харпер Ли слава заставила прятаться. Достижение славы в раннем возрасте – это ужасно. В зависимости от психологических особенностей, слава может толкнуть писателя в любом направлении.

Джон Венке: Когда первая волна восторгов пошла на спад, Сэлинджер вздохнул с облегчением.

Эберхард Элсен: В 1952 году, через год после опубликования «Над пропастью во ржи», Сэлинджер сказал, что считает внимание, которое сопровождало его славу в СМИ, «деморализующим и в профессиональном, и в личном плане». Он также сказал, что ждет того дня, когда увидит, что серо-коричневая обложка романа с его фотографией, «зацепившись за фонарный столб на Лексингтон-авеню, будет хлопать на холодном, сыром ветру в одной компании, скажем, с обрывком редакционной страницы из Daily Mirror ».

Пол Александер: Осенью 1951 года, когда «Над пропастью во ржи» оставался в списке бестселлеров New York Times , Сэлинджер попытался вернуться к нормальной жизни. В своей квартире в Ист-Сайде он работал над новым рассказом с длинным и необычным названием «Голубой период де Домье-Смита». Этот противоречивый и эксцентричный рассказ не походил на другие рассказы Сэлинджера. Когда он не работал, он заботился об ухудшавшемся здоровье Гарольда Росса. В середине ноября редактор New Yorker Гас Лобрано сообщил Сэлинджеру разочаровывающие новости: редакторы журнала отвергли «Голубой период де Домье-Смита», который был недавно прислан в журнал литературным агентом писателя Дороти Олдинг. Лобрано писал, что решение не покупать рассказ стало для сотрудников редакции ужасной пыткой, но, в конце концов, редакторы сочли, что рассказ не будет иметь успеха. По мнению Лобрано, идея, лежащая в основе рассказа, была слишком сложной, а описанные в рассказе события «слишком сжаты». Наконец, рассказ казался почти нарочито странным. Как считал Лобрано, это было не так, но так казалось . Сэлинджера этот отказ запредельно обидел – не только потому, что он напряженно работал над рассказом, но и потому, что он достиг точки, в которой New Yorker принимал почти любой его рассказ. 15 ноября Сэлинджер написал Лобрано о том, что глубоко разочарован отказом [331].

Джон Леггетт: Знаю о вечеринке, которую устроили в Нью-Йорке в честь Хэмиша Гамильтона, британского издателя Сэлинджера. На вечеринке были молодые люди. Сэлинджер увлекся какой-то девицей и предлагал ей уехать. Это было еще одним приключением с «исчезновением в Корнише», которого, разумеется, не произошло. События разворачивались в типичной для Сэлинджера манере: его раздражали ребята из Гарварда, которые бесновались и орали на улице. Это было подлинно сэлинджеровским мероприятием – коктейльной вечеринкой, которая вышла из-под контроля. Сэлинджера влекло к женщинам, и он чувствовал, что может убеждать их. Возможно, он играл в игру – скажем, он тискал девушек, убеждая их в том, что им следует завтра же уехать с ним. И многих девушек он действительно убеждал, что вызывало недобрые чувства, поскольку девушки приходили на вечеринки в сопровождении. У него было много подружек и много похождений с ними. Во всяком случае, так говорили.

Жена одного из редакторов: Я была не готова к удивительному и странному воздействию его физического присутствия. Вокруг него клубилась какая-то черная аура. Он был одет в черное. У него были черные волосы, черные глаза. И, конечно, он был очень высоким. Меня он как-то заворожил. Но я была замужем – и беременна. Я думала: мы разговариваем, мы очень нравимся друг другу. Потом нам надо было уходить – я пришла на вечеринку с мужем и еще одной супружеской парой, нашими друзьями, – и я пошла наверх за пальто. Я надевала пальто, когда в комнату вошел Джерри. Он подошел ко мне и сказал, что нам надо бежать, вместе. Я сказала: «Но я беременна». На что он ответил: «Это неважно. Мы все еще можем убежать». Казалось, он говорит серьезно. Не могу сказать, что мне не польстило его предложение, и я даже испытала определенное искушение [332].

Дэвид Шилдс: Сэлинджер похож на Холдена во многих отношениях, не в последнюю очередь, в склонности давать чрезмерные обещания, а потом испаряться, всегда оправдывая исчезновение актерским инстинктом, который требовал совершенного жеста.

Дж. Д. Сэлинджер(«Над пропастью во ржи», 1951 год):

А по правде говоря, я и сам не понимал, зачем ей все это наговорил. Насчет поездки в Массачусетс, в Вермонт, вообще все. Наверно, я не взял бы ее с собой, даже если б она сама напрашивалась. Разве с такими можно путешествовать? Но самое страшное, что я искренне предлагал ей ехать со мной. Это самое страшное. Нет, все-таки я ненормальный, честное слово [333].

Джон Леггетт: Я был немного удивлен приглашением на вечеринку. Там был Сэлинджер. Вечеринка проходила где-то на Ист-Сайде, и на нее собралось много молодых людей, работавших в издательском бизнесе. Джо [Фокс, редактор издательства Random House] сказал: «Вот тот малый – Сэлинджер», и меня это взволновало. Потом Джо сказал мне: «Он идет на обед». Как раз тогда мы должны были разойтись по коктейльным вечеринкам, а затем отправиться всей толпой во французские рестораны в той части Манхэттена. Мы и отправились в ресторан, а там для нас сдвинули столы, и там, разумеется, был Сэлинджер. Он уселся за стол, а все мы трепетали в его присутствии. Он встал и промямлил кому-то, что ему надо позвонить по телефону. Исчез и больше не появился. Ушел и растворился в ночи. Он не хотел общаться с нами и быть настоящим человеком.

Лейла Хэдли Люс: Я познакомилась с ним очень, очень давно. Наверное, в 51-м или 52-м году. У нас было немного встреч. Думаю, пять или шесть. Он на семь лет старше меня. У меня был большой друг, которого звали С. Дж. Перельман, – замечательный юморист и автор журнала New Yorker . Он познакомил меня с Джерри потому, что тот упомянул о том, что интересуется дзэн-буддизмом. Сид думал, что я могу поговорить с Джерри о буддизме, но я не могла сделать этого, поскольку его интересовал дзэн-буддизм, медитативный вариант буддизма, а меня больше интересовала махаяна, разновидность буддизма, которая больше походит на нынешний тибетский буддизм. Сэлинджер сказал, что путешествия бессмысленны. Важны внутренние путешествия.