Мартин Гилберт - Черчилль. Биография

«Хорошо управляемая пресса, – писал он, – представила битву на Сомме как череду побед. Тем не менее через несколько лет всем станет ясно, что брошенная на произвол судьбы армия на Галлиполи, действия которой сейчас изображаются так предвзято, была на самом деле в шаге от успеха операции, которая сократила бы страдания мира и обеспечила спасение всего дела. В будущем просто не поверят, что для успеха не хватило всего дюжины старых кораблей, полудюжины дивизий или нескольких сотен тысяч снарядов. Современники проклинают тех, кто хотел завоевать Дарданеллы. История проклянет тех, кто не помог им в этом».

20 марта, обедая с Черчиллем, Ч. П. Скотт спросил, не хочет ли он войти в правительство Ллойд Джорджа. «Ни на каких второстепенных ролях – только на один из главных постов», – категорически заявил Черчилль. Тогда Скотт спросил, не согласится ли он стать военным министром. «Да, это было бы очень хорошо», – ответил Черчилль.

Но этот пост ему не предложили. В тот же день, через два года после наступления в проливе, палата общин обсуждала доклад комиссии по Дарданеллам. Черчилль энергично защищал свою роль и был вполне удовлетворен тем, как приняли его выступление, и вообще ходом дебатов. Позже он написал Синклеру, что они прошли «очень успешно для него». Доклад показал, что и Асквит, и Китченер одобрили операцию и что все те, кто заботится о памяти Китченера, – «а таких было много», и все приверженцы «ортодоксального либерализма» – выступали в поддержку проведения операции. «Именно поэтому, – продолжал он, – сильное общественное мнение защищает меня от враждебной мне прессы тори. Это должно поправить мои дела».

8 апреля в Sunday Pictorial Черчилль опубликовал статью, повторяющую высказанные им в парламенте возражения против возобновления наступательных действий в 1917 г. Тем не менее на следующий день британская армия предприняла весеннее наступление к востоку от Арраса. Через три дня немецкие войска отступили на шесть километров, но удержали позиции, положив конец надеждам Хейга на кавалерийский наскок в глубь территории, занятой противником. «Кавалерия не играет никакой роли на Западном фронте, – написал Черчилль Синклеру. – Ей там просто негде развернуться».

Через шесть дней после письма Черчилля Ллойд Джордж выступил в палате общин за запрет статей в Nation, в которых высказывалось мнение, что немцы перехитрили британские войска на этом участке Западного фронта, предприняв тактическое отступление. После выступления Ллойд Джорджа поднялся Черчилль. В этот самый момент Ллойд Джордж покинул палату. Черчилль прокомментировал этот поступок с большим сарказмом. «Запрет сам по себе, – сказал он, – выдает непомерное стремление к утверждению деспотической власти».

Когда Черчилль сказал, что палата общин глубоко озабочена, Бонар Лоу прервал его: «Мы решим это голосованием». Черчилль парировал со злостью: «Не ищите ссор. Не создавайте их. Дайте возможность каждой партии, каждой силе в стране свободно предлагать свою помощь и поддержку. Снимите барьеры, препятствия и недоразумения, которые ведут к разногласиям между людьми, объединенными одной целью – всеми силами способствовать приближению победы, от которой зависит все наше будущее».

Весной, подыскивая место для семейного отдыха, Черчилль приобрел поместье Лалленден в графстве Суссекс. Посреди сотен гектаров леса находилось небольшое озеро, на обрывистых берегах которого он занимался живописью. В это время его сыну Рэндольфу не исполнилось и пяти лет. Позже тот вспоминал, что любимой игрой у них было гоняться за отцом по лесу. «Однажды он растревожил пчелиное гнездо, а может, и осиное, но успел пробежать. А нас, детей, которые гнались за ним, сильно покусали».

В апреле по предложению Ллойд Джорджа Черчилль дважды встречался с министром вооружений доктором Кристофером Эддисоном, чтобы обсудить свое возможное участие в производстве вооружений. 27 апреля Эддисон сказал Ллойд Джорджу, что Черчилля можно было бы назначить председателем министерского комитета для контроля за созданием танков и прочей военной техники. Ллойд Джордж отклонил предложение Эддисона, но принял сделанное в начале мая предложение Черчилля о проведении закрытого заседания палаты общин, чтобы избежать нападок на его военную политику со стороны недовольных либералов во главе с Асквитом, а также лейбористов и ирландских националистов.

Закрытое заседание состоялось 10 мая. Асквит не строил планов на полномасштабное наступление и не предлагал открыть прения. Эта роль досталась Черчиллю, который вновь выступил против преждевременных боевых действий во Франции. В начале апреля в войну вступили Соединенные Штаты Америки. Но их войска не смогли бы подготовиться к наступлению до 1918 г. «Разве не очевидно, – спрашивал он, – что нам не следует гробить остающиеся французские и британские армии в наступлении, не дождавшись, когда станет ощутима американская военная мощь? Для успешного наступления требуется превосходство как в живой силе, так и в артиллерии. Британия не обладает ни тем ни другим. Она также не обеспечила пока и господство в воздухе. Мы не выработали ни технические, ни тактические способы преодоления нескончаемой череды укрепленных линий немецкой обороны. Дальнейшие наступления будут не чем иным, как новыми кровавыми авантюрами. Следует готовить, усиливать армии союзников, совершенствовать тактику для решающих действий в следующем году».

Ллойд Джордж был против того, чтобы откладывать наступление, и дал понять, что готов решиться на это в 1917 г. После своего выступления он случайно встретился с Черчиллем за креслом спикера. Черчилль позже напишет: «Он заверил меня, что желает видеть меня своим сторонником. С этого дня, хотя и не имея никакого поста, я стал в значительной степени его коллегой. Он неоднократно обсуждал со мной все военные проблемы, а также многие свои тайные надежды и опасения». 19 мая Черчилль обедал с Ллойд Джорджем. Позже Фрэнсис Стивенсон поинтересовалась у премьер-министра, почему тот приближает к себе Черчилля. «Он отвечает, что ему нужен человек, который будет подбадривать его, помогать и поддерживать, который не будет постоянно являться к нему с унылым видом и говорить, что все плохо, – записала она в дневнике. – В настоящее время он вынужден всех тащить на собственной шее».

Первые плоды нового сотрудничества проявились 26 мая, когда с благословения Ллойд Джорджа Черчилль отправился во Францию с письмом от премьер-министра французскому военному министру. В письме выражалась просьба предоставить Черчиллю все возможности для посещения французского сектора фронта. Это стало первой официальной или полуофициальной миссией Черчилля более чем за два года. Его принимало французское высшее командование; он посетил поля сражений 1916 г. и обедал с военным министром. «Все было очень приятно, – написал он Клементине 29 мая, – но меня ни на мгновение не покидали мысли об этой кровавой бойне и разрухе».