Эндрю Ходжес - Вселенная Алана Тьюринга

Если он и искал что-то новое, то это, скорее всего, касалось теоретической физики, которой он не занимался с 1930-х годов двадцатого столетия. Еще до войны в беседе с Алистером Ватсоном Тьюринг выказывал свой интерес к спинорам, которые возникли в новой квантовой теории элементарных частиц и уравнении Дирака, и в последний год жизни он так же занимался исследованием алгебраических принципов вычисления спинора. И то, что он прежде определял как «источники», превратилось в «типовой источник». Он также интересовался идеями Дирака в области гравитации и космологии, предложенными к рассмотрению в 1937 году, согласно которым гравитационная постоянная подвержена изменениям в зависимости от возраста Вселенной. Однажды обедая с Тони Брукером, Алан задал ему следующий вопрос: «Как думаешь, мог бы палеонтолог по отпечатку следа вымершего животного определить, соответствовал ли вес животного норме и среднему весу этого вида того времени?». Так и в вопросе квантовой механики, к официальной теоретической версии, которой он всегда относился с недоверием, в Тьюринге вновь проснулась заинтересованность в основах этой дисциплины. Он обнаружил противоречие в стандартной интерпретации квантовой механики, представленной фон Нейманом, а именно отметил, что в случае постоянного наблюдения за квантовой системой, понадобилось бы неопределенное количество времени, чтобы отметить эволюционные изменения, произошедшие в ней, а говоря о наблюдении, ограниченном по времени, – невозможно было бы получить плоды эволюции вовсе. Таким образом, стандартный подсчет в основе имел лишь предположение, подразумевающее, что таинство «наблюдения» происходило в определенные интервалы времени.

Было у него еще несколько еретических идей, которыми он делился с Робином: «Те, кто занимается квантовой механикой, всегда имеют дело с бесконечным множеством измерений, не думаю, что мне нужно так много – хватит и сотни, или около того, и этого будет вполне достаточно, не так ли?» А как вам такой вариант его идеи: «Описание должно быть нелинейным, а функция прогнозирования – линейной». Его всплеск интереса к фундаментальной физике был вполне своевременным, ведь уже в 1955-м новая волна изучения и развития теории относительности сменила полный штиль военного времени в этой сфере. Интерпретация квантовой механики, слегка видоизмененная в сравнении с работой фон Неймана 1932 года, так же требовала новых идей и решений, и помимо всего прочего отчасти совпадала с его личным мнением по данному вопросу.

С одной стороны, г-жа Тьюринг ошибалась, теша себя надеждами и полагая, что перед смертью Алан был на пороге совершения «эпохального открытия». С другой, ничто не предвещало упадка или неудачи в его интеллектуальной жизни, что могло бы послужить объяснением его внезапной кончины. Скорее, это был подверженный постоянным изменениям переходный период, который уже случался в его развитии, и в этот раз включал в себя более разнообразный спектр интересов, а также был сопряжен с более открытым отношением к интеллектуальной и эмоциональной сторонам жизни.

Этот последний год не был и насыщенным, как многие полагали, скорее совсем наоборот. Один странный инцидент выделялся среди прочих, и, возможно, поможет прояснить ход мыслей, роившихся в его голове, которые мог оценить далеко не каждый. Это случилось в середине мая 1954 года, когда Алан вместе с семейством Гринбаум отправился на выходные в Блэкпул. Выдался погожий денек, и они бодро прогуливались по маршруту Золотой Мили со всеми ее аттракционами и развлечениями у моря, пока не набрели на шатер гадалки, королевы цыган. Алан зашел внутрь, чтобы пообщаться с ней. Чета Гринбаумов ждала снаружи, Тьюринга не было уже с полчаса. Когда он, наконец, появился на пороге, лицо его было белее простыни, и по дороге домой в Манчестер в автобусе он не проронил ни слова. Пара не получала от него никаких вестей, до тех пор, пока он ни позвонил в субботу, за двое суток до своей кончины, во время которой их не было в городе. О его смерти они узнали прежде, чем смогли ему перезвонить.

Тело Алана Тьюринга кремировали 12 июня 1954 года в крематории Вокинга. На церемонии присутствовали его мать, брат и Лин Нейман. Прах развеяли над теми же садами, что и прах его отца. Могильный памятник устанавливать не стали.

Встретив в октябре 1952 года Дона Бэйли, Алан, пусть и не особо вдаваясь в детали, поведал ему то, о чем его друзья понятия не имели. Все это время он помогал Хью Александру в его криптоаналитической работе по дешифровке. Тьюринг так же признался, что больше не в силах этим заниматься, потому что в этой сфере нет места гомосексуалисту. Он смирился с этим фактом. Рассматривая это как психологический удар, важно отметить, что он был наименее значительным на фоне тех остальных, что случились с ним в 1952 году. Вполне возможно, что это решение математика стало серьезным ударом для Центра правительственной связи (ЦПС), в котором, со слов Алана при разговоре с Тони Брукером, ему единовременно предложили колоссальную зарплату в 5 000 фунтов, чтобы он поработал с ними еще один год. Только в военное время правительство могло работать как монолитный организм, и становление криптологической деятельности при полной поддержке со стороны Кембриджа, могло здорово пошатнуться, лишись они своего ведущего консультанта. Правда, совсем другое мнение бытовало в «Секретной службе», или М15, роль которой стала более значительной в 1952 году благодаря министру иностранных дел сэру Дэвиду Максвелу Файфу. Стремительно развивающаяся концепция «безопасности» получила еще большее признание и господство в течение последних двух лет жизни Алана Тьюринга. Хотя он не имел никакого отношения к политике, но не мог изолировать себя от изменчивых потребностей государства. В действительности, он находился в центре урагана проблем и потребностей в их разрешении.

Механизация, управление клиническими данными, безопасность – это одновременно были и своеобразные ступени развития на пути к ясности и рационализации, и действия, в которых Американское правительство было на шаг впереди. В 1950 году подкомитет Сената стала искать сведения о степени занятости гомосексуалистов и других лиц, страдающих половыми извращениями, в правительстве, с целью рассмотреть причины, почему [так в оригинале] их занятость в правительстве является нежелательной; и изучить эффективность методов, используемых в борьбе с данной проблемой.

Исследование данного вопроса, первого в своем роде, привело к следующим выводам. Один из них состоял в том, что гомосексуалисты, как правило, непригодны для работы в правительстве, потому что, как правило, считается, что те, кто участвует в открытых актах извращения, лишены эмоциональной устойчивости, свойственной нормальным людям. Кроме того, существует множество доказательств достоверности вывода о том, что снисходительность к актам сексуального извращения истощает моральный дух человека до такой степени, что он не подходит на ответственную должность. В этой фазе исследования Комитет обратился к знаниям выдающихся психиатров. Второй же выдающийся вывод, однако, был получен, опираясь на мнение других инстанций.