Майкл Харрис - Со всеми и ни с кем: книга о нас – последнем поколении, которое помнит жизнь до интернета

По мере того как основная масса публикаций начала появляться в электронных версиях, ученые стали цитировать меньше статей, чем раньше. Зато увеличилась частота цитирования более свежих источников. Увеличение объема доступной информации, утверждает Эванс, привело к «сужению горизонта науки и образования».

«Гуглизация» знания – то есть облегчение поиска – создает великолепные возможности для отыскания нужной информации. Однако она не может заменить человеческую интуицию и творческие прорывы. Необходимо сохранить элемент случайности, некоторую степень рискованности чистого открытия в работе инструментов, которые наука использует для исследования мира. Высочайшее озарение может прийти неожиданно, во время чтения старинной иностранной книги или в ходе разговора с нейроанатомом в очереди на станции техобслуживания. Необходимый элемент научного исследования – напряженный поиск и неудачи, а не только алгоритмическая уверенность.

Помимо настоятельной потребности в случайных результатах и связях надо признать, что в науке некоторые вещи значительно превосходят житейскую мудрость толпы – иногда быстрота и количество должны, склонив голову, уступить дорогу теории и смыслу. Порой нам просто необходимо отдалиться от злобы массового мнения и прислушаться к голосам избранных. В прошлом сделать это было намного проще, чем сейчас. Никогда прежде мы не имели дела с таким огромным объемом информации и с такой пропастью людей, стремящихся ее извратить.

Я повинен в этих сдвигах не меньше, чем кто-либо другой. Просматривая аннотацию какой-нибудь книги на сайте Amazon.com, я не могу не заметить, что в списке бестселлеров она стоит на 390 452‑м месте, а «Джози из Феникса» считает ее «настолько скучной, что ее можно, не читая, выбросить в помойку». На Amazon любой товар – от коробки печенья до детских игрушек для украшения лэптопа – сопровождается описанием рейтинга продаж и цитированием общественного мнения. Если предприятие слишком мало и не имеет собственного сайта, то единственный способ найти его адрес – это обратиться на сайт yelp.com. Это желтые страницы для людей, которые не имеют понятия о том, что такое желтые страницы.

Пользовательская база этого сайта впечатляет. Когда yelp.comбыл запущен (в 2004 году), его в течение месяца посещали в среднем 300 тысяч человек. Спустя несколько лет, в 2008 году, это число возросло до 15,7 миллиона, а в 2011‑м – до 65,8 миллиона. Рост идет не линейно, а экспоненциально. В 2013 году yelp.comежемесячно заманивал к себе 117 миллионов пользователей. Приверженцы сайта – «йелперы» – написали 47 миллионов отзывов о деятельности самых разнообразных предприятий (в основном ресторанов и магазинов), причем совершенно бесплатно. Ежедневно, каждую секунду пользователи yelp.comлибо получают от сайта указания, куда обратиться по тому или иному поводу, либо связываются с нужными учреждениями через мобильное приложение сайта.

Эти отзывы на работу предприятий чаще всего скучны или бессмысленны, но нельзя отрицать пользу, которую они приносят учреждениям. Согласно исследованию, опубликованному в Economic Journal, когда рейтинг какого-либо ресторана в yelp.comдостигает определенного уровня, число его постоянных клиентов начинает расти, несмотря на то что цены, качество блюд и обслуживания остаются прежними. Такая ситуация, естественно, провоцирует владельцев многих предприятий создавать и отправлять на сайт фальшивые отзывы, чтобы заполучить на свою сторону мнение публики или хотя бы содержимое ее кошельков. Самый наглядный признак значимости отзывов yelp.com – те страсти, которые иногда из-за них закипают. Владелица одного из ресторанов на знаменитом Байуродском рынке в Оттаве была обвинена в клевете и отправлена в тюрьму за то, что запустила в интернете кампанию травли человека, оставившего на yelp.comнеблагоприятный отзыв о ее заведении.

Эта одержимость миром бессодержательной критики – местом непрофессионализма и самовосхваления, занимающим позицию, прежде принадлежавшую «элитной» критике, на которую мы полагались, – дала повод таким авторам, как Эндрю Кин (автор книги The Cult of the Amateur), смело заявить: «Сегодня интернет убивает нашу культуру». Мы получаем мнение толпы вместо точки зрения разумных людей, мы переживаем краудсорсинг культуры. Приведу в качестве примера проект сайта Unbound Publishing – образцовую демократизацию отбора тем для написания книг. Авторы представляют на суд пользователей темы, и народ решает, стоит ли финансировать написание книги. «Отныне судьба книг в ваших руках!» – восторгается сайт. Этот способ, конечно, подходит для написания и издания каких-нибудь новых порнографических «Сумерек» [51](я снимаю шляпу перед изобретательностью потенциальных авторов). Но каков будет спектр работ, написанных в результате такого отбора, и какие книги будут забракованы?

Мы слишком далеко зашли в своей убежденности, будто обнародование наших голосов – это благо (хотя в общем смысле это верно). Сейчас пора умерить пыл и задать себе вопрос, не страдаем ли мы от избытка мнений.

За годы работы штатным критиком в разных газетах мне приходилось писать рецензии о картинах, операх, камерной музыке, балете, книгах и театральных постановках. От всех своих коллег (во время антрактов или на выходе из какого-нибудь независимого театра) я слышал практически одно и то же: проклятия в адрес нового порядка в критике. «Эти чертовы блогеры, – сказал мне один музыкальный критик за коктейлем, – лезут из всех щелей, соблазняют рекламодателей и выплескивают на сайты бессмысленный, отвратительно написанный вздор. Непонятно, зачем я до сих пор роюсь в литературе и беру интервью». Другой ветеран театральной критики был недоволен тем, что «всякий раз, когда наступает интернет», у него становится меньше работы. «Остается все меньше места для критических статей в газетах. Во всяком случае, оплачиваемых статей». Еще один критик просто заметил: «Боже, читаешь эти рецензии в интернете и видишь, что их авторы не умеют правильно расставлять запятые. Неужели всем безразлично, что они читают бред людей, не имеющих представления о грамматике?» Когда экспертами становятся все, настоящие специалисты исчезают.

Тем не менее есть способ использовать и профессиональных критиков – их можно внедрять в «народ». Такие сайты, как rottentomatoes.com [52](его посещают ежемесячно десять миллионов человек), используют массу данных и критических статей для создания рейтингов фильмов. По причинам, которые мне не хочется называть, я однажды написал в Globe and Mail рецензию на неудачный фильм Уве Болла «Постал» [53], и сайт «Гнилые помидоры» с тех пор использует мою рецензию. (Естественно, я не получил за это ни цента.) Возможно, я выдам информацию, полезную для 124 рецензентов комедии Винса Вона «Кадры решают все»: их работа, спрессованная в кашу, стала основой 34 процентов отзывов «Помидоров». Интересно, как это отразилось на заработках критиков, деятельность которых стала подножным кормом для ловкого сайта? Кто, простите, станет читать платную рецензию, если ее уже превратили в праведный и, главное, бесплатный алгоритм? Наше поколение живет в эпоху угасания критики. Мы хотим знать, где нам лучше всего поесть и какой стоящий фильм посмотреть, но начинаем забывать: настоящая критика – всегда одинокое субъективное мнение на фоне тишины, а не шум бестолковых выкриков толпы. Невозможно вылепить из множества вкусов один усредненный. Однако в потоке рейтинговых систем и собирательных процентных ценностей, которые толкают нас к телевизионным шоу на сайте Netflix или к определенным песням на сайте iTunes, мы не замечаем потери менее напористой системы рекомендаций. А ведь прежде мы всегда полагались на нее – на индивидуальную критику и доверительные разговоры.