Майкл Харрис - Со всеми и ни с кем: книга о нас – последнем поколении, которое помнит жизнь до интернета

«По-моему, – сказал он мне, – в течение тридцати или сорока лет мы были сосредоточены на биологических и генетических аспектах, что позволило нам создать груды лекарств для лечения расстройства внимания. Но мы забыли о другой части уравнения. Мы сконцентрировались исключительно на природной стороне этих вещей. Похоже, все решили, что проблемы внимания – чисто генетические и неизменные и лечить их можно только лекарствами».

Учитывая, что современные дети проводят перед мерцающим экраном слишком много времени (больше десяти часов в день, в течение которых они тренируют свою ориентировочную реакцию), мы должны признать очевидное: верх невежества не понимать, что потакание этой реакции перепрограммирует мозг. «Мы выяснили, – говорит Джентил, – что дети, которые с самого раннего возраста смотрят телевизор, чаще начинают страдать дефицитом внимания к школьному возрасту. Это же ясно: если вы проводите массу времени перед изменчивым экраном, то мозг начинает все время ожидать мерцающей стимуляции, рассчитывать на нее». Не только малыши нуждаются в защите от такой стимуляции. «Мы обнаружили, что если дети смотрят телевизор больше одного-двух часов в день (время, рекомендованное Американской академией педиатрии), то уровень расстройства внимания резко повышается».

На этом месте я перебил его. «Один или два часа в день? Таковы рекомендации?»

«Да».

«Кто-нибудь их выполняет?»

«Ну, наверное, нет».

Сначала это было не просто трудно. Это была настоящая пытка. Я пытался вникнуть в книгу, по несколько раз перечитывал предложения и абзацы. Через каждые пару страниц я отвлекался и заглядывал в почту, а потом снова нырял в кроличью нору. Люди, оказывается, не просто читают «Войну и мир», а, страдая, продираются сквозь ее страницы. Я не хочу умалить достоинства книги, я лишь подчеркиваю моральную неустойчивость современных читателей. Чтению отнюдь не способствует то, что мир активно отошел от подобных занятий. Он зачастую очень агрессивно относится к тем, кто его покидает и приникает к роднику сосредоточенного на одном предмете внимания. Людям не нравится, когда вы читаете «Войну и мир». Роман слишком длинный и скучный, его чтение не стоит потраченных усилий. В глазах многих вы выглядите слишком элитарно.

Действительно, в «Войне и мире» тысяча триста страниц, а весит роман не меньше, чем упитанный кот. Каждый из его тридцати четырех персонажей выступает под тремя-четырьмя разными (русскими) именами. Выведенные в романе аристократы говорят почти исключительно по-французски, что кажется странным, ибо как раз в то время они воевали с Наполеоном. В моем издании французские пассажи были переведены мелким шрифтом в сносках, как будто переводчики (Пивир и Волохонский) хотели сказать: «Неужели вы хотели, чтобы мы перевели для вас еще и это?» Кроме того, в конце книги есть масса примечаний, где растолковываются значения непонятных шуток и поговорок. Поэтому мне часто приходилось заглядывать на последние страницы и отгибать уголки у первых, чтобы не потерять то место, которое я читал. (Концевые сноски – это что-то вроде гиперссылок.) Понятно, что роман – это плод культуры, в которой было гораздо меньше видеоклипов с YouTube, чем в нашей.

Чтобы прочитать роман за две недели, нужно было осилить в день по сто страниц. Если в какой-то день меня отвлекут от чтения (например, придется навестить друга в больнице, выполнить задание редакции, прогуляться по солнышку), то на следующий надо будет прочесть двести страниц. С такой скоростью я читал в университете, но это было давно, и с тех пор мой мозг потерял необходимую сноровку.

Был ли я одинок в своих затруднениях, судить не мне. Данные, представленные Pew Research Center и Институтом Гэллапа, позволяют утверждать, что уровень чтения остается относительно постоянным с 1990 года. Любопытно, что пик интереса пришелся приблизительно на восьмидесятые годы. В 2007 году Национальный фонд поддержки искусств опубликовал обширный доклад, в котором утверждал, что американцы действительно стали меньше читать, навык к чтению атрофировался и «такой упадок будет иметь серьезные гражданские, социальные, культурные и экономические последствия». Почти половина американцев в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет вообще не читают книг без постороннего принуждения.

Как быть с этими цифрами? Возможно, мы должны обратить больше внимания на качество, а не на количество. Упомянутый доклад столь разительно отличается от данных Pew Research Center и Института Гэллапа, потому что фонд интересовало только «литературное» чтение. В докладе прямо сказано: «Литературное чтение переживает упадок с момента внедрения интернета». Фонд также обеспокоен качеством чтения, так как треть молодежи совмещает чтение с просмотром телевизора и прослушиванием музыки.

Впервые я прочувствовал всю прелесть романа на пятьдесят восьмой странице. Княгиня Анна Михайловна робко просит денег у графини, чтобы заплатить за военную форму сына.

Анна Михайловна уже обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла.

В контексте военных приготовлений и сложных аристократических взаимоотношений я вдруг обнаружил, казалось бы, совершенно неуместное упоминание об ушедшей молодости, и оно показалось мне удивительным и прекрасным (хотя немного комичным). После этой фразы я с головой окунулся в роман. На целых две страницы я буквально утонул в нем. Потом зазвонил мой телефон. Кратковременное уединение и счастье, которое оно мне принесло, испарились. Мне хотелось читать дальше, но я остановился. Я знаю, что отвлечения бесплодны, но не могу от них отказаться.

Люди – не единственные на свете живые существа, подверженные бестолковому и иррациональному поведению. Возможно, нам будет легче оценить всю произвольность нашего поведения, если мы сначала посмотрим на представителей другого биологического вида. Представьте себе колюшку с ее тремя шипами. Колюшка – это придонная рыба длиной около пяти сантиметров, обитающая в морях северного полушария. С конца апреля до июля колюшка спаривается на мелководье, и в это время самцы, как это обычно бывает, проявляют повышенную агрессивность. Во время брачного сезона у самцов появляется красный воротник, в красный цвет окрашивается и брюшко. Красная окраска – результат отложения в коже каротиноидов, употребленных самцами в пищу. Следовательно, самый красный значит самый удачливый добытчик, он и привлечет больше самок. Кроме того, самый красный ведет себя наиболее агрессивно по отношению к соперникам. Этнолог, лауреат Нобелевской премии Нико Тинберген обнаружил, однако, что самцы колюшки на самом деле атакуют любой предмет красного цвета. (Положите красный мяч на место спаривания колюшек, и самцы просто обезумеют.) То есть самцы реагируют на цвет, а не на рыб. Нейронная сеть в головном мозге самца запускается этим стимулом – красным цветом, вызывающим инстинктивную агрессию.