Уолтер Айзексон - Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная

Решение о разводе было достигнуто только через несколько месяцев, но теперь, когда переговоры были завершены, все, казалось, почувствовали облегчение, поскольку забрезжил свет в конце туннеля. Здоровье Марич улучшилось настолько, что она смогла жить с детьми 41, а письма из Берлина в Цюрих и обратно стали дружелюбнее. “Пока мы с женой переписывались по поводу развода, у нас установились удовлетворительные отношения, – написал он Цангеру. – Поистине, забавный повод для примирения” 42.

Эта разрядка напряженности означала, что у Эйнштейн появилась возможность выбирать, как провести летние каникулы в 1918 году: либо навестить своих детей в Цюрихе, либо провести более ленивый отпуск с Эльзой. Он выбрал последнее, отчасти потому, что его врач не рекомендовал подниматься в горы, и семь недель они с Эльзой отдыхали на курорте Аренсхоп на Балтийском море. Он привез с собой книгу для пляжного чтения – “Пролегомены” Иммануила Канта – и проводил “бесчисленные часы в размышлениях о квантовой проблеме”, наслаждаясь передышкой в работе и тем, что боль в желудке отступила. “Никаких телефонных звонков, никаких обязанностей, абсолютное спокойствие, – писал он другу. – Я лежу на берегу, как крокодил, поджариваюсь на солнце, никогда не заглядываю в газеты и нисколько не беспокоюсь о так называемых мировых проблемах” 43.

Во время этих замечательных каникул он пытался успокоить Ганса Альберта, который написал ему, что скучает по отцу: “Напиши мне, пожалуйста, по крайней мере, почему ты не приезжаешь” 44. Тон объяснения Эйнштейна был грустным и виноватым: “Ты можешь легко понять, почему я не смог приехать. Этой зимой мне было так плохо, что мне пришлось два месяца провести в постели. Каждое блюдо для меня должно готовиться специальным образом. Я не могу делать резких движений. Так что мне не разрешили ни ходить на прогулку с тобой, ни питаться в отеле… К этому следует добавить, что я поссорился с Анной Бессо и не хочу снова стать обузой для господина Цангера, и наконец, я сомневался, значил бы что-нибудь мой приезд для тебя” 45.

Его сын все понимал. Он писал ему письма, полные новостей и идей, включая описание и эскиз маятника внутри монорельса, который бы качался и разрывал электрическую цепь, когда поезд слишком сильно наклоняется.

Эйнштейн несправедливо укорял Ганса Альберта за то, что тот не нашел способа приехать к нему в Германию на каникулы. Это потребовало бы от Марич отказаться от запрета на такие поездки, внесенного в их соглашение о разводе, да и вообще это было невыполнимо. “Мой приезд в Германию едва ли не более невозможен, чем твой приезд сюда, – писал ему Ганс Альберт, – потому что сейчас я единственный в семье могу ходить за покупками” 46.

И как раз в это время Эйнштейн, стремившийся быть ближе к своим мальчикам, подвергся искушению вернуться в Цюрих. Во время своего балтийского отпуска 1918 года он получил совместное приглашение на работу от Цюрихского университета и его старого Политехникума. Физик Эдгар Мейер сообщил ему: “Вы можете на этой должности заниматься всем, чем хотите”. В шутку Эйнштейн написал Бессо: “Как рад я был бы восемнадцать лет назад, если бы мне предложили хотя бы позицию ассистента” 47.

Эйнштейн признался, что мучился, принимая решение. Цюрих был его “настоящим домом”, а Швейцария – единственной страной, с которой он чувствовал какую-то родственную связь. Кроме того, там он был бы рядом с сыновьями.

Но было одно препятствие: если он бы переехал поближе к своим сыновьям, он бы оказался рядом с их матерью. Даже Эйнштейну, который умел абстрагироваться от личных переживаний, было бы трудно жить с Эльзой в том же городе, где жила его первая жена. “Мои основные личные проблемы никогда не кончатся, если я снова брошу якорь в Цюрихе, – написал он Бессо, – хотя перспектива быть рядом с моими детьми кажется заманчивой” 48.

Эльза была категорически против такого решения, ее такая перспектива ужасала. Она умоляла Эйнштейна не принимать предложения. Эйнштейн, видимо, относился весьма внимательно к желаниям Эльзы и поэтому отказался от перехода на полную ставку в Цюрихский университет.

Но он выбрал вариант, которого обычно избегал: компромисс. Он сохранил свой пост в Берлине, но согласился быть еще и приглашенным лектором в Цюрихе, то есть приезжать туда два раза в год и читать лекции в течение месяца. Это, как он подумал, может стать обоюдовыгодным решением.

Со свойственной швейцарцам сверхосторожностью цюрихское начальство утвердило контракт на чтение лекций, по которому Эйнштейну “в порядке эксперимента” оплачивали его расходы, но не платили гонорар. Как вскоре выяснилось, они поступили мудро: сначала лекции Эйнштейна действительно пользовались большой популярностью, но постепенно на них стало приходить все меньше слушателей, и через два года их отменили.

В письме к Марич Эйнштейн полушутя задался вопросом о том, что окончится раньше – мировая война или их бракоразводный процесс. Как оказалось, и та и другая катастрофа завершились не лучшими финалами в конце 1918 года. Когда в ноябре того года рушился немецкий Рейх, восстание моряков в Киле переросло во всеобщую забастовку и народное восстание. Девятого ноября, в день, когда протестующие заняли рейхстаг и кайзер отрекся от престола, Эйнштейн записал в своем лекционном журнале: “Учебные занятия отменены из-за революции”. Четыре дня спустя революционный комитет рабочих и студентов взял власть в Берлинском университете и заключил под стражу деканов и ректора.

Когда разразилась война, Эйнштейн впервые стал выступать публично, открыто защищая интернационализм и европейский федерализм и призывая к сопротивлению милитаризму. Теперь, когда наступил мир, внимание Эйнштейна переключилось в основном на внутриполитические и социальные вопросы.

Эйнштейн, поклонник Йоста Винтелера и друг Фридриха Адлера, с юности был приверженцем идеалов социализма и индивидуальной свободы. Революция в Берлине, возглавленная социалистами, рабочими советами, коммунистами и другими левыми, заставила его столкнуться с ситуацией, когда эти два идеала вошли в противоречие.

Всю оставшуюся часть жизни Эйнштейн будет защищать и разъяснять демократический социализм, основанный на либеральных и антиавторитарных ценностях. Он выступал за равенство, социальную справедливость и контролируемый капитализм. Кроме того, он был рьяным защитником проигравшего. Но Эйнштейн всегда отстаивал свободу личности, и всякий раз, когда какие-нибудь революционеры переходили грань и пытались большевистскими методами навязать централизованное управление или когда режимы вроде того, что установился в России, казались ему авторитарными, он выказывал свое отрицательное отношение к ним.