Майк Тайсон - Беспощадная истина

Когда мы вернулись в Нью-Йорк, Рут, оказывается, уже позвонила Джимми и пригрозила, что, если мы не собираемся немедленно зарегистрироваться законным браком в Нью-Йорке, она намерена отправить нас пожениться в Лас-Вегас. Джимми хотел отложить это, чтобы мы могли подписать брачный договор, но я был по уши влюблен и не беспокоился ни о каком брачном договоре. Итак, мы отправились в ратушу, получили документ и, таким образом, стали состоять в законном браке. Рут сразу же повела речь о том, чтобы подыскать для нас троих подходящий дом. Робин всегда говорила мне, что она неразлучна со своей матерью, но их отношения представляли собой что-то весьма странное. Даже последователи Фрейда подивились бы, изучая их. Они вряд ли смогли бы дать им верное определение. Робин принадлежала не к тому полу, чтобы у нее развился эдипов комплекс. Я думаю, что у нее был хердипов [97]комплекс.

Примерно в это же время я познакомился с легендарным, всемирно известным сутенером и писателем Айсбергом Слимом [98]. Жаль, что я не встретился с ним до того, как я женился на Робин. Он мог бы наставить мою задницу на путь истинный. Однажды вечером я был в одном клубе в Лос-Анджелесе и наткнулся на Леона Айзека Кеннеди [99]. Мы разговорились, и он небрежно упомянул какую-то фразу Айсберга.

– Извини, ты имеешь в виду писателя Айсберга Слима? – спросил я.

И Леон рассказал мне, что Айсберг был его другом. Я никак не мог в это поверить. Я считал Айсберга мифическим персонажем. Он получил это имя, когда сидел в своем любимом баре, кайфуя от «кокса», и кто-то выстрелил в парня рядом с ним. Пуля задела его друга, а затем пробила шляпу Слима. Он даже не вздрогнул, а просто снял шляпу и осмотрел дырки в ней. Его друзья после этого случая решили, что за такую невозмутимость он должен отныне зваться «Айсбергом».

Я сказал Леону, что хотел бы встретиться с Айсбергом. На следующий день он заехал за мной, и мы направились к Айсбергу. Он жил в говенной лачуге в жутком районе Креншоу. Ему было уже за семьдесят, и он жил один. Я проговорил с ним непрерывно около семи часов. Мы обсуждали его жизнь и его книги. Я ожидал, что он будет говорить как неотесанный уличный парень, но он был очень эрудирован и говорил превосходно. Он очень точно подбирал каждое слово. Сначала я решил, что он получил самообразование, когда сидел в тюрьме, что он просто выучил эти слова из словаря. Однако позже я узнал, что он окончил колледж. Он показал мне свои детские и юношеские фотографии, он был очень милым, симпатичным, приятным ребенком. Айсберг представлял собой чрезвычайно интересную личность. Вы никогда бы не подумали, что разговариваете с человеком, настолько погруженным в мир порока.

Первое, что я спросил, – считал ли он себя лучшим сутенером.

– Нет, я далеко не лучший сутенер. Я просто получил образование, умел читать и писать, знал, как подбирать и излагать все эти истории. Но это, пожалуй, и все, что у меня было. Другие же парни были просто извергами, – ответил он.

Он рассказал мне много историй из числа своих похождений, но был уже тот этап в его жизни, когда он перестал гордиться ими. У него были дочери, поэтому по мере того, как он становился старше, он уже больше не мог играть в прежние игры. Но когда он был в расцвете сил, он был весьма жесток со своими девочками. Позже я узнал, что у него была сутенерская палка, которую изобрел его наставник. Он согнул вешалку для одежды, нагревал ее на горячей плите и бил ею своих шлюх. А когда шел дождь, он так наставлял своих девушек: «Суки, вам лучше пройти между каплями дождя и добыть для меня деньги. И не намочить их».

Айсберг не был счастливым, постоянно улыбающимся парнем, он даже не был обрадован, что я приехал навестить его. Очевидно, он полагал, что так и должно было быть. Он был классическим сводником. При взгляде на этих сутенеров на высоких каблуках, в смешных разноцветных костюмах и в прочей фигне на ум приходит сравнение с клоунами, но их самоуверенность заоблачна. Мы не понимаем, как они заставляют своих девушек заниматься тем, чем они занимаются, тут все дело в этой самоуверенности. Мы смеемся над этими ребятами, но одновременно мы им завидуем. Как они добиваются такого контроля: чтобы их женщины делали это, а затем отдавали им полученные за это деньги?

Я продолжал совершать паломнические поездки к Айсбергу. Как-то я даже пригласил его посмотреть мой бой, но это было уже слишком для него. В былые времена у него был безукоризненный вкус в одежде. Он одним из первых начал носить аскотский галстук [100]. Он был первым ниггером с французскими манжетами. Поэтому, как он сказал мне, если бы он выбрался посмотреть бой с моим участием, он должен был бы вылезти из своего старого кожаного костюма, а ему не хотелось делать этого. Он всегда очень строго придерживался своего брэнда, и от него ожидали, что он будет выглядеть вполне определенным образом. «Я должен быть в своих кожаных штанах, а мне сейчас не хочется этого», – сказал он. Я почтительно заметил, что мог бы купить ему все, что он захочет, но он был благородным парнем и отказался от моего предложения.

Однажды я привел к Айсбергу Дона Кинга, Рори и Джона Хорна. Слим был в кровати в пижаме, и мы сидели, как маленькие школьники, у его ног на потрепанном старом диване. Мы отдавали Айсбергу дань уважения. Когда кто-то хотел что-то сказать, он должен был поднять руку: «Разрешите, господин Айсберг?» – и только затем задавал свой вопрос. Высокомерной заднице Дона наверняка было западло поднимать руку, чтобы получить разрешение на вопрос.

Один раз поднял руку я:

– Господин Айсберг, в чем же заключается чертова сутенерская работа? В том, чтобы держать девушку под контролем и заставлять ее делать то, что я хочу, – это и есть сутенерство?

– Нет, это не сутенерство, – ответил Айсберг медленно. – Сутенерство – это когда ты держишь под контролем вообще все, что происходит здесь и сейчас, все составные части этого всего. Я знаю все, что происходит здесь и сейчас. Сутенерство не имеет ничего общего с женщиной. Работа сутенера заключается в том, чтобы вовлечь женщину, втянуть ее, привлечь, а уж дальше она сама знает, что ей надо делать. Она должна вовлечься в это дело и получать от этого удовольствие. Женщины гипнотизируются. Сутенерство оказывает на них гипнотизирующее действие. Дело в том, что девушек не приходится заставлять делать то, что бы ты хотел от них, – они сами знают, что им нужно делать. Они непроизвольно делают это с удовольствием, они привлекаются гипнотизирующим воздействием сутенерства. Все происходит именно так, ты можешь делать с ними все, что угодно. Они приносят тебе деньги, и все складывается в цельную картинку. Когда ты слышишь рассказы об этих молодых парнях, которые что-то там делают и кого-то там избивают, – знай, что все это не так. Женщина сама делает выбор, и все происходит по ее собственному выбору, а не силой.