Майк Тайсон - Беспощадная истина

Я сообразил, что если я трахну свою приятельницу, она не сможет свидетельствовать против меня.

– Эй, сестричка, нет никаких проблем. Почему бы нам с тобой не покататься на «Ройсе»?

Моя стратегия сработала. Моя приятельница не стала свидетельствовать.

В январе я также должен был явиться в суд для дачи показаний под присягой в связи с иском Кейтона против Дона Кинга. Кейтона представлял известный адвокат Томас Пуччио. Он спросил меня о вознаграждении за поединок со Спинксом, и я ответил, что не могу вспомнить, заплатили ли мне. Когда Пуччио доказал, что мне полностью заплатили двенадцать миллионов долларов, я не мог вспомнить, что же я сделал с деньгами. В то время у меня даже не было своего собственного бухгалтера, я прибегал к услугам бухгалтера Дона. У меня не было никого, кто бы мог сказать мне, как защитить себя. Все мои друзья зависели от меня. У меня были самые выдающиеся друзья-неудачники в истории друзей-неудачников.

Дача показаний получила весьма интересное развитие, когда Пуччио спросил меня о Джимми и пересмотренном контракте на оказание управленческих услуг, который я подписал перед тем, как он умер.

– Я полностью, безоговорочно, безгранично, всей душой доверял Джиму, – давал я показания. – И этот документ я подписал потому, что Джимми попросил меня сделать это. Я всегда доверял Джимми и не мог себе вообразить, что это доверие приведет к сегодняшней ситуации, к тому, что я сейчас нахожусь здесь перед вами. Я не понимал и не могу понять, почему, если Кейтон был моим менеджером, Джимми заставил меня подписать этот документ. Как я уже сказал, я доверял ему и поэтому подписал его. Я готов был драться ради Джима, я любил его. Он мог бы поставить меня в известность относительно мистера Кейтона как моего менеджера, но он не сделал этого.

Но Пуччио продолжал давить на меня. Он учинил меня допрос насчет специальных условий моего контракта с Кингом. Я понятия не имел, что было в контракте. Неужели я читал это дерьмо?

– Вы утомляете меня, – сказал я Пуччио.

По правде говоря, меня больше интересовало, как бы подбить клинья под молодую горячую помощницу Пуччио, которую звали Джоанна Криспи. Я уже сообщил ей, что у нее красивая попка, и продолжал попытки привлечь ее внимание. Мне очень жаль, что сейчас приходится признаваться в этом. И о чем только я тогда думал? Я не должен был так отвратительно поступать. Но я поступал.

Мои собственные судебные разбирательства с Робин по-прежнему были в производстве, но это не мешало нам встречаться друг с другом. Всякий раз, когда я был в Лос-Анджелесе, я ненадолго заезжал к ней. Это была встреча ради секса. Однажды я подъехал к ее дому в своем «Ламборгини Каунтач». Я постучал в дверь, мне никто не ответил. Это было весьма странно. Вернувшись к машине, я вдруг заметил Робин, которая затормозила в своем красивом белом кабриолете «БМВ». Я признал машину, ведь это я, блин, купил ее. «Замечательно! – подумал я. – Я еще успеваю на быстрый перепихон» . Затем я заметил на месте пассажира белый силуэт с распущенными светлыми волосами. Черт, наверное, это одна из ее подруг из передачи «Мастер-класс» . Но, присмотревшись, я понял, что это был парень. С кем она, судя по всему, занималась оральным сексом. Они вышли из машины, и я увидел, что это был Брэд Питт. Нужно было видеть выражение его лица, когда он заметил, что я стою перед домом. Казалось, он уже был готов к панихиде по себе. Кроме того, он был либо вдрызг пьяным, либо обкуренным. Затем он вывалил на меня все свои реплики до фильма «Матрица» [127]:

– Чувак, не бей меня! Не бей меня! Мы просто репетировали. Все это время она говорила только о тебе.

– Пожалуйста, Майкл, пожалуйста, не делай ничего! – рыдала Робин. Она была напугана до смерти. Но я и не собирался никого бить. Я не собирался из-за нее садиться в тюрьму, я просто хотел еще немного потрахаться до развода.

– В следующий раз, Майк, – попросила она. – Я буду дома, давай в следующий раз.

Что было, то было. Брэд в тот день нанес мне неотразимый удар, поэтому я вернулся лишь на следующий день.

Это был не последний раз, когда я встречался с Робин. Пока я готовился к поединку с Бруно, она была в Ванкувере на съемках какого-то малобюджетного фильма. Она постоянно названивала мне с просьбами о помощи, жалуясь, что ее преследуют. Я хотел быть рядом с ней, чтобы защитить ее, поэтому я сбежал от своей охраны и немедленно вылетел к ней. Я был даже рад бросить свои дела и выбраться из города, потому что мне уже надоели тренировки. Когда я подходил к гостинице, неся большую бутылку шампанского «Дом Периньон», у меня был романтический настрой. Внезапно я оказался окружен роем репортеров и съемочных камер. Робин подставила меня. Она рассказала журналистам, что это я преследовал ее. Они толпились вокруг меня, выпытывая, почему я преследовал ее, и я действовал инстинктивно: чтобы ускользнуть от них, я превратил свою бутылку шампанского в дубинку. В результате я напугал некоторых журналистов и сломал очень дорогую камеру, что обошлось мне в какую-то совершенно грошовую сумму. Я провел эту ночь с Робин, но ее поведение было мне настолько отвратительно, что на следующее утро я уехал. Это стало формальным завершением моих отношений с ней.

Наш развод был завершен 14 февраля. Не правда ли, в этом заключалась определенная ирония [128]. Робин получила какую-то сумму наличными и все драгоценности, которые я купил ей и которые стоили целое состояние. Безжалостная взяла себе кое-что из трофеев Робин и открыла в Нью-Йорке компанию некоммерческих фильмов «Нэвэр блю продакшнз». Мой приятель Джефф Уолд, голливудский продюсер, посоветовал, чтобы меня представлял адвокат Говард Вейцман. Это был настоящий профессионал. В ходе судебного процесса Робин стала доказывать, что один из чеков на крупную сумму выписан на ее имя, поскольку в нижней строке значилось «подарок Майка Тайсона». Только она не знала, что банк делал микрофотокопию каждого чека. Говард добыл скопированный оригинал этого чека, увеличил его и выложил на большом листе картона, чтобы продемонстрировать суду, что Робин делала на нем свои сраные пометки уже после того, как он был погашен.

Робин пыталась также забрать себе мой «Ламборгини». Она поставила машину в свой гараж, а перед воротами установила цементные надолбы, чтобы ее не могли оттуда вывести. Но для Говарда это не составило проблемы. Он нанял частных детективов, бывших агентов «Моссад», и они добыли машину за двадцать минут, никого не разбудив.

Официально я был свободен от Робин, но вместо того, чтобы находиться в приподнятом настроении, я упал духом. Я не хотел больше быть женатым на ней, но в результате всех этих процедур я чувствовал себя униженным. Я чувствовал себя лишь половинкой человека. Я пережил темную сторону любви – предательство, и я стыдился того, что это разыгралось на глазах миллионов людей. В первый раз я оказался уязвим для других. Я был готов умереть ради нее, а теперь меня даже не интересовало, жива ли она вообще. Как может любовь так меняться? Теперь, став более здравомыслящим, я, размышляя о тех событиях, понимаю, что Робин и Безжалостная на самом деле были людьми, достойными сожаления. Они были готовы на все ради денег, на все. Они готовы были стать зоофилами и трахать крыс. Они не знали каких-либо границ, деньги были у них в крови. Они были порочными людьми.