Малала Юсуфзай - Я – Малала

Проезжая мимо деревень, мы видели разрушенные дома и сожженные машины. Все это напоминало старые фильмы о войне или видеоигры, столь любимые моим братом Хушалем. Въехав в Мингору, мы были ошеломлены. Во время операции по очистке города от талибов на улицах шли бои, и стены домов были испещрены выбоинами от пуль. Взорванные здания, которые талибы использовали в качестве укрытий, лежали в руинах. Повсюду валялись груды обломков, искореженного металла и сбитых вывесок. Витрины большинства магазинов были закрыты железными ставнями; этим магазинам удалось избежать разграбления. На безлюдных улицах царила тишина, словно город был поражен чумой. Странно было видеть совершенно пустой автовокзал, где всегда царила суета, теснились автобусы и рикши. Сквозь трещины на мостовой пробивалась трава. Я и представить не могла, что мой город может выглядеть подобным образом.

Но талибы исчезли, и это не могло не радовать.

Мы вернулись 24 июля 2009 года, через неделю после того, как наш премьер-министр объявил, что долина Сват освобождена от власти талибов. Он призвал жителей Свата возвращаться в свои дома, пообещав, что в самом скором времени в провинции будет восстановлено газоснабжение, откроются государственные учреждения и банки. Почти половина населения долины, насчитывающего 1,8 миллиона, покинула Сват. Судя по всему, в большинстве своем жители не верили, что могут вернуться домой, не подвергая себя опасности.

В полном молчании мы доехали до нашего дома. Даже мой маленький брат Атал, обычно болтавший без умолку, притих. Наш дом располагался около здания армейской штаб-квартиры, поэтому мы боялись, что он разрушен до основания. До нас доходили слухи о том, что многие дома в Мингоре разграблены. Затаив дыхание, мы ждали, когда отец отопрет ворота. Войдя во двор, мы увидели, что за три месяца нашего отсутствия сад превратился в джунгли.

Братья поспешили проверить, живы ли их обожаемые цыплята, и вернулись, рыдая в голос. От цыплят осталось две кучки костей и перьев. Они умерли от голода.

Мне было очень жалко несчастных цыплят, но надо было проверить, целы ли мои собственные сокровища. К своей великой радости, я обнаружила, что сумку с книгами никто не тронул. Я возблагодарила Бога за то, что Он услышал мои молитвы и ответил на них. Благоговейно вынимая книги из сумки, я с любовью рассматривала каждую из них. Учебники по математике, физике, урду, английскому, пушту, химии, биологии, основам ислама, истории Пакистана. Наконец-то я снова смогу без страха ходить в школу.

Обессилев от пережитых волнений, я опустилась на кровать.

Нам крупно повезло, что наш дом уцелел. Несколько домов на нашей улице подверглись разграблению, мародеры забрали все, что хозяева не смогли увезти с собой, – телевизоры, холодильники, украшения. Наша соседка, мать моей подруги Сафины, поместила свои золотые украшения в банковский сейф, надеясь, что там они будут в безопасности. Но даже банки были разграблены.

Отец, охваченный беспокойством, отправился проверить, в каком состоянии находится здание школы. Я пошла с ним. В дом, стоявший напротив школы для девочек, попал снаряд, но сама школа снаружи была цела и невредима. Почему-то отец не смог открыть ворота своим ключом, и нам пришлось найти мальчика, который вскарабкался на стену, спрыгнул во двор и открыл ворота изнутри. Ожидая самого худшего, мы поднялись по ступенькам.

– Здесь кто-то похозяйничал, – сказал отец, когда мы вошли во внутренний двор.

Там царил жуткий беспорядок – стулья перевернуты, на полу валяются окурки, пустые коробки и пакеты из-под еды. Уезжая, отец снял вывеску с надписью «Школа Хушаль» и оставил ее во внутреннем дворе. Вывеска по-прежнему стояла, прислоненная к стене. Когда мы ее приподняли, я завизжала от ужаса. За деревянным щитом валялись гниющие головы козлят. Вероятно, это были остатки чьего-то обеда.

Мы обошли классы. Стены повсюду были исписаны антиталибскими лозунгами. Кто-то написал маркером на пластиковой доске «Армия Зиндабад» («Да здравствует армия!»). Теперь мы поняли, что в нашей школе жили солдаты правительственных войск. Один из них написал похабное стихотворение в дневнике моей подруги, оставленном в классе. Пол был сплошь усеян гильзами. В стене солдаты пробили огромную дыру, в которую открывался вид на город. Мне было очень жаль, что наша любимая школа превратилась в казарму.

Внезапно раздался стук в дверь.

– Не открывай, Малала! – приказал отец.

В офисе отец обнаружил письмо, оставленное одним из армейских командиров. В этом письме жители Свата обвинялись в том, что не оказали сопротивления талибам и позволили им захватить власть в долине.

«За ваше равнодушие и трусость множество солдат расплатилось своими драгоценными жизнями, – говорилось в письме. – Да здравствует пакистанская армия!»

– Что ж, так и должно быть, – пожал плечами отец, прочтя это. – Сначала талибы соблазняли нас лживыми посулами, потом убивали. Теперь нас упрекают за то, что мы поддались соблазну и позволили себя убивать. Вся жизнь состоит из соблазнов, убийств и упреков.

В некоторых смыслах солдаты правительственной армии мало чем отличались от боевиков Талибана. Один из наших соседей видел, как военные выставили на всеобщее обозрение труп убитого талиба. Вертолеты, жужжавшие в небе подобно гигантским насекомым, действовали нам на нервы. Возвращаясь домой, мы старались держаться ближе к стенам, чтобы нас не заметили с воздуха.

Мы знали, что арестованы тысячи людей, в том числе и множество мальчиков-подростков, из которых боевики готовили террористов-смертников. Все они были направлены в особые лагеря, где должна была проводиться антиталибская пропаганда. Среди арестованных был наш учитель урду, который в свое время отказался заниматься с девочками, заявив, что его долг – помогать людям Фазлуллы строить свой центр и уничтожать магазины, торгующие CD и DVD.

Вождь Талибана по-прежнему находился на свободе. Армейские силы уничтожили его штаб-квартиру в Имам Дери и сообщили, что Фазлулла находится в окружении в горах Пешавара. Потом было объявлено, что Фазлулла тяжело ранен, а спикер талибов Муслим Хан арестован. Вскоре поступила новая информация, согласно которой Фазлулла бежал в Афганистан и скрывается в провинции Кунар. Некоторые утверждали, что Фазлулла схвачен, но армейское начальство и военная разведка не смогли прийти к согласию относительно его дальнейшей участи. Армейские власти хотели заключить его в тюрьму, но руководство разведки настояло на том, чтобы отвезти его в Баджаур и позволить ему перейти афганскую границу.

Муслим Хан и полевой командир по имени Мехмуд были единственными лидерами Талибана, оказавшимися в заключении. Все прочие разгуливали на свободе. Зная о том, что Фазлулла жив и свободен, я боялась, что он вновь соберет боевиков и захватит власть. Иногда мне даже снились кошмары, в которых талибы возвращались в нашу долину. Но по крайней мере, Радио Мулла прекратило свое вещание.