Саймон Монтефиоре - Молодой Сталин

Но некоторые друзья молодости Сталина уцелели [220]. Калинин с 1919-го до самой смерти в 1946-м был номинальным главой государства – председателем Президиума Верховного совета. Маршал Ворошилов стал наркомом обороны: свирепый пособник Сталина в годы Террора, бездарный командующий в годы Финской и Великой Отечественной. Сталин изводил Ворошилова, намекая на то, что он “английский шпион”. Но он пережил своего господина и до 1960 года был, как и Калинин, номинальным главой СССР.

Меер Валлах стал Максимом Литвиновым. В 1930-е он занимал пост наркома иностранных дел, затем был советским послом в Вашингтоне. Он позволял себе резко критиковать Сталина. Тот планировал устроить Литвинову автокатастрофу, но пощадил его – возможно, за то, что когда-то Литвинов спас его от лондонских докеров, но скорее из-за международного веса посла. Своего венского хозяина Трояновского Сталин сделал первым советским послом в США и тоже подарил ему жизнь, несмотря на то что в частных разговорах они с Литвиновым ругали Сталина.

Когда Вышинский вновь встретился со Сталиным в 1918 году, ему хватило ума не скрывать свое сомнительное политическое прошлое и не напоминать Сталину о помощи, оказанной в Баиловской тюрьме: он просто – формально и скромно – предложил свои услуги. Этот человек был отталкивающим, кровожадным, пугающим – и в то же время трусливым и запуганным. Он стал советским генеральным прокурором, главным инквизитором показательных процессов 1930-х, а в 1949-м – последним сталинским министром иностранных дел. Он умер в 1954 году.

Молотов с 1930 по 1941 год был премьером, с 1939-го по 1949-й – наркомом и министром иностранных дел. Сталин начинал видеть в нем потенциального преемника и в 1952 году вероломно подверг старого партнера опале. Молотова должны были устранить [221], но его спасла смерть Сталина. Он остался ему предан. Молотов вновь стал министром иностранных дел, но в 1957-м не смог перебороть Хрущева. Его сослали на пост посла в Монголии. Он дожил до 1986 года. Сталин продолжал ему сниться всю жизнь 10 .

До последних дней жизни Сталин возвеличивал свое прошлое и скрывал ошибки молодости. Его культ удовлетворял его бесстыдное тщеславие и помогал сохранять политическую мощь. Но перед коллегами он любил разыгрывать скромность. Все-таки он был слишком умен, чтобы не понимать, что многие славословия подвигам его молодости звучат смехотворно. Прочитав книгу грузинского писателя Гамсахурдии “Детство вождя”, Сталин написал: “Прошу воспретить издание книги Гамсахурдии на русском языке. И. Сталин”. Еще больше его разозлила книга Федорова “Карталинская повесть”, опубликованная в 1940 году. Красным карандашом Сталин написал: “Т. Поспелов поступил глупо и неприлично, заказав Федорову книгу обо мне без моего согласия (и ведома). Книгу Федорова нужно ликвидировать как халтурную, а Поспелову дать надрание”.

Старый большевик Самойлов, директор Музея Революции, знавший Сталина по Баку, спросил, нельзя ли ему выставить в музее гранки ранних сталинских брошюр и статей с авторской правкой. В ответ он получил записку: “Не думал, что на старости лет займетесь такими пустяками. Ежели книга уже издана, в миллионах экземпляров, – зачем Вам рукописи? Чтобы успокоить Вас, я сжег все рукописи”. Когда была собрана книга воспоминаний о 1905 годе, он написал резолюцию из трех слов: “Не печатать! Сталин”.

За обедом на приморской даче пожилой Сталин рассказывал своим старым друзьям об этих людях из прошлого: кто-то из них умер в своих постелях, но многие встретили смерть в подвалах с пулей в затылке.

Старикам тоже было о чем рассказать. “Приехали, жалуются: кругом взятки, кругом воровство”, – вспоминает Молотов. Другой старый грузинский товарищ, который “особенно ему [Сталину] запомнился”, говорит Хрущев, “рассказал, что много молодых людей, получив образование, нигде не работают”. Сталин возмутился и впоследствии затеял чистку на своей родине.

Немного погодя старики затянули песни (кое-кто из них когда-то в белых стихарях пел с Сосо в училищном и семинарском хоре). “Поздно ночью с дачи “Холодный ключ” доносились грузинские песни. Иногда к поющим присоединялся хозяин – хороший старый певец с прекрасным голосом…”

Сосо был стар, забывчив, у него развивался склероз. Но до самой смерти (Сталин умер 5 марта 1953 года в возрасте семидесяти четырех лет) состарившийся певчий оставался первоклассным политиком, параноидальным мегаломаном, приносившим людям несчастье в масштабах, сопоставимых только с гитлеровской Германией. Сталин, на чьей совести гибель от 20 до 25 миллионов человек, воображал себя гением политики, военного дела, науки и литературы, народным монархом, красным царем.

Наверное, будет правильно предоставить последнее слово молодому Сталину. В августе 1905 года в не слишком известной, но до странности пророческой статье для газеты “Пролетариатис брдзола” 27-летний Сосо иронически описывал именно такого потерявшего здравый смысл мегаломана: “Представляется твоему взору герой Гоголя, находившийся в состоянии невменяемости и воображавший себя королем Испании. Такова судьба страдающих манией величия!”

Иосиф Виссарионович Джугашвили

Сосо

Сосело

Бесо

Коба

Петров

Иванович

Коба Иванович

Бесошвили

Иван Иванович Виссарионович

Галиашвили

Симон Дзвелая

К. Като

Кайос Бесович Нижерадзе

Оганез Тотомянц

Захар Меликянц

Петр Чижиков

Василий, Васильев, Вася, Васька

Чудак Иосиф

Осип Коба

Иванов

Рябой Оська

Рябой (Чопур)

Кавказец

Молочный

Прямоходящий (Геза)

Виляющий (Кункула)

Давид

Пастырь

Отец Коба

Георгий Бердзеношвили

К. Стефин

Оська Корявый

К. Ст.

К. Сафин

К. Солин

Коба Сталин

И. Джугашвили-Сталин

И. В. Сталин

В моей работе над книгой о Сталине мне помогали многие люди во многих странах и городах, в том числе мои издатели со всего мира, но особенно в тех местах, где бывал мой герой. Все они с невероятной щедростью уделяли мне время и делились со мной знаниями. Разумеется, все ошибки в этой книге на моей совести.

В первую очередь я должен поблагодарить тех, кто поставил меня на путь исследования русской истории, кто читал мои писания, совершенствовал их и (хотелось бы верить) научил меня работать лучше. Исабель де Мадариага была и остается первой моей наставницей в исторической науке, и надеюсь, в моих работах ощущается та польза, которую мне принесла ее строгая, но доброжелательная редакция моей первой книги о Екатерине Великой и князе Потемкине.

Мне невероятно повезло, что два титана советологии – Роберт Конквест и профессор Роберт Сервис – проверили мой текст на наличие ошибок. Я многим обязан профессору отделения российских и евразийских исследований в Маунт-Холиок-колледже Стивену Джонсу, главному эксперту по грузинскому социализму: он делился со мной своими изысканиями, отвечал на мои вопросы и взял на себя труд исправить мой текст. Доктор Дэвид Андерсон, старший преподаватель арктической антропологии в Абердинском университете, великодушно и терпеливо исправлял ошибки в главах о Сибири. Доктор Пирс Витебски, возглавляющий отделение антропологии и исследований Русского Севера в кембриджском Институте полярных исследований имени Роберта Скотта, дал мне ценные подсказки в области антропологии народов Сибири и позволил использовать в этой книге один из своих фотоснимков. Я также должен поблагодарить профессора Дональда Рейфилда, который любезно делился со мной своими обширными познаниями о русской литературе, грузинской культуре и политической истории большевиков. Он также познакомил меня с грузинскими коллегами и позволил целиком процитировать свои превосходные переводы стихов Сталина [222].