Майкл Льюис - Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире

Он черпал силы скорее из тревог, чем желаний, – и теперь ему не давали покоя две мысли. Во-первых, он боялся, что ничего не будет знать о своей дочери. Во-вторых, что не справится со своими новыми обязанностями в офисе. «Если бейсбол – это все, что ты знаешь, и при этом отдаешь себе в этом отчет, – описывал свое состояние Билли, – в вас вырастает созидательное отчаяние». Если Билли не мчался по калифорнийской трассе, он летал по стране, посещая бейсбольные игры и слушая, как скауты обсуждают игроков. Если раньше у Билли была смутная надежда на то, что большинство скаутов все-таки разбираются в предмете своих разговоров, то теперь Билли был в абсолютно уверен в обратном.

Единственное, что Билли сохранил, – свое яростное стремление к победе. Он просто переместил фокус внимания с игры на игроков. На новой должности наставником Билли стал Сэнди Альдерсон – представитель интеллектуальной элиты, обладатель двух дипломов старейших университетов страны, входящих в Лигу плюща, Потому Билли был готов прислушиваться к мнению Сэнди. Сэнди Альдерсон сказал о Билли: «Он осознал в какой-то момент, что для него будет недостаточно стать очередным Хосе Кансеко [37]». В 1993 году Альдерсон, впечатленный созидательным энтузиазмом, с которым Билли принимался за каждую поставленную перед ним задачу, перевел его в главный офис, сделал своим ассистентом и сказал, что главная цель Билли – находить в низшей лиге недооцененных игроков. После этого Альдерсон вручил Билли меморандум, составленный когда-то Эриком Уолкером.

Когда Билли закончил читать буклет, составленный Уолкером, он испытал – ну, в общем, сложно описать размеры восторга, который на него нахлынул. «Я никогда до этого не видел, чтобы кто-то пробовал объективно посмотреть на игру в бейсбол, – вспоминал о том моменте Билли. – Чтобы кто-то попытался выйти за рамки существующего субъективного мнения. Я сам воспринимал бейсбол весьма субъективно, но то, что я прочитал, имело для меня большой смысл». Буклет содержал не просто значимую информацию: в нем были ответы на вопросы, которые не раз мучили Билли и касались его самого. Взгляду человека со стороны, чужака в бейсболе, открылись заблуждения, созданные людьми, сопричастными к игре. Билли Бина когда-то тоже превратили в одно из таких заблуждений.

Билли был не из тех, кто теряет время, попусту рассуждая об истинных мотивах своего желания действовать – будь то стремление к успеху или поиск истины. Но совершенно неожиданно поиск истины обретал вид ключа к успеху. Билли был от рождения наделен способностью относиться скептически к общепринятой бейсбольной премудрости. Билли предчувствовал, что брошюрка, составленная Эриком Уолкером, это только первый шаг к коренным изменениям на пути к здравому восприятию игры – изменений, которые сконцентрируют доселе неведомую власть в руках генерального менеджера. Билли теперь интересовал вопрос, откуда взялся этот Эрик Уолкер и что еще, чего не было в брошюре, этот Эрик Уолкер знал. По словам Альдерсона, «Билли избавился от всех предрассудков бывшего игрока в бейсбол и приспособился к новому положению вещей. А между тем большинство таких же, как Билли, бывших бейсболистов просто сказало бы: “Это все неправда – мы играли совсем не так”». В ответ на вопрос Билли Альдерсон указал на полку истрепанных брошюр в мягком переплете, их автором был некий Билл Джеймс, который в свое время помог Альдерсону по-новому взглянуть на бейсбол. Альдерсон собрал практически полную библиотеку публикаций Джеймса, включая четыре книги, отпечатанные на дешевом ротаторе на собственные средства автора. Сэнди Альдерсон никогда не встречался и никогда не разговаривал с Биллом Джеймсом. Сэнди прекрасно осознавал, что он и Билл Джеймс – разные люди. Он принимает решения в бейсболе, а такие люди, как Билл Джеймс, лишь пишут о принятии решений в бейсболе. Несмотря на это, подход Джеймса к игре показался Альдерсону вполне убедительным и пришелся по душе, и он решил осуществить перестройку профессиональной бейсбольной организации в соответствии с идеями Джеймса. Для чего нанял Эрика Уолтера в надежде «получить кого-то с образом мыслей Билла Джеймса, но на кого распространялось бы право собственности клуба».

Билли Бин, естественно, никогда не слышал о Джеймсе. «Я почувствовал торжество, – рассказывал Билли, – когда осознал, что все то, о чем рассказывал мне Сэнди, было просто пересказом идей Билла Джеймса». Наконец Билли увидел свет в конце туннеля. Там, далеко, Билли увидел выход, где зеленело поле. Далеко-далеко от территории профессионального бейсбола и в то же время – в самом центре этой замечательной игры.

Существует определенный вид писателя, глядя на которого сложно разгадать, почему этот человек, собственно, им стал. Речь вовсе не о том, кто стал писателем потому, что родители его тоже писательствовали, и он взялся за перо, чтобы переосмыслить какую-то личную эмоциональную драму. Речь не о человеке, который в четыре года мог запереться в своей комнате и сочинять разные истории. Все это забитые клише. Можно писать хорошо – но вряд ли кого-то будут интересовать подробности о том, почему человек, хорошо пишущий, вообще начал писать. Наглядным примером может служить Билл Джеймс. Он жил во вполне счастливой семье в Майетте (население 209 человек). Когда Джеймс вырос, максимальным расстоянием, на которое будущий писатель смог отъехать от своего родного гнезда, стали 80 километров по трассе местного значения – расстояние до города Лоуренс, где в Университете Канзаса Джеймс какое-то время изучал литературу и экономику. Джеймс не разбирался в литературных типажах, у него не было наглядных примеров для подражания, равно как и особой потребности изливать свои мысли на бумагу. После бесславной службы в армии США, когда Джеймс оказался последним призывником из Канзаса, которого так и не послали во Вьетнам, и после промаха с аспирантурой, которую он так и не окончил, Джеймс очутился на фабрике Stokely Van Camp, выпускавшей консервированную фасоль со свининой, и стал работать там ночным сторожем.