Филип Шенон - Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Через несколько дней после выхода книги на первой полосе The Times появилась статья Льюиса о комиссии Уоррена под заголовком: «Коллегия отрицает версию заговора в деле о смерти Кеннеди» 7 . В статье говорилось, что в заключительном отчете комиссии, который еще не готов, но будет подготовлен через несколько месяцев, «поддерживается изначальная уверенность правоохранительных органов страны, что президента убил злоумышленник, действовавший в одиночку, Ли Х. Освальд». Большая часть этой истории была рассказана без ссылки на источники, как будто информация носилась в воздухе. Льюис писал, что «человек, выражавший мнение комиссии», не названный в статье по имени, подтвердил, что комиссия намерена опровергнуть многочисленные теории заговора в деле об убийстве Кеннеди, особенно те, что распространяет Марк Лейн. И хотя невозможно с точностью идентифицировать того, кто «выражал мнение», судя по отметкам в личных календарях Рэнкина, за три дня до появления статьи у него состоялась встреча с Льюисом в офисе комиссии продолжительностью около сорока минут 8 . Похожие статьи на ту же тему вскоре появились в других газетах.

Форда эти статьи взбесили. Он заподозрил, что кто-то из комиссии, сливая информацию, пытается повлиять на итоги расследования прежде, чем удастся собрать и учесть все факты. Это стало темой для постоянных жалоб закулисных советчиков Форда, обеспокоенных тем, что комиссия – и в особенности Уоррен – пытается игнорировать свидетельства, которые могут указать на коммунистический заговор с целью убийства Кеннеди. Форд потребовал срочной встречи с членами комиссии, для того чтобы высказать свои возражения, и Уоррен назначил встречу на 4 июня, четверг. Утечки были лишь одним из пунктов повестки дня. Помимо Форда на встрече присутствовали Уоррен, Даллес и Макклой.

Уоррен сразу же передал слово Форду, который мрачно заметил, что, вероятно, в их ряды затесался «крот» 9 . «Мне кажется, кто-то насаждает или сливает подобные истории», – сказал Форд, добавив, что ему кажется, он знает виновного. «У меня есть личные соображения на этот счет, но я не могу их доказать и не хочу быть голословным». Он сказал, что утечки были допущены специально, чтобы предвосхитить выводы комиссии. «Они создают по всей стране атмосферу, которая, на мой взгляд, способствует возникновению неверного общественного мнения по поводу того, что нам еще только предстоит выяснить, – сказал он. – Я не хочу, чтобы меня цитировали, пока я еще не вынес окончательного решения».

Уоррен пытался успокоить Форда: «Я разделяю ваши чувства, – сказал он. – И все же думаю, что по большей части все это выдумки и всерьез беспокоиться не стоит. У меня нет информации, что кто-то с кем-то говорил». Форд настаивал, чтобы комиссия выступила с публичным заявлением и опровергла слухи о том, что она якобы уже пришла к каким-либо выводам. Уоррен и коллеги с ним согласились. На следующий день было обнародовано краткое заявление, в котором говорилось, что комиссия завершает расследование, но сейчас «озабочена содержанием и формой отчета» и еще далека от того, чтобы делать какие-либо выводы.

Прежде чем расследование завершится, в Вашингтон следовало еще раз вызвать некоторых свидетелей. Кое-кого из тех, кто уже давал показания, нужно было опросить снова, поскольку появились сомнения в их искренности. Больше всего сомнений вызвали ответы Марины Освальд и Марка Лейна, обоих пригласили ответить на вопросы еще раз, попросив объяснить неувязки в их прежних, данных под присягой, показаниях.

За четыре месяца, прошедшие со времени первых показаний Марины, у многих членов комиссии представления о ее честности и о том, что она вообще собой представляет, сильно изменились, причем не в лучшую сторону. Со времени ее февральских показаний комиссия получила много нелестных сообщений о ее легкомысленных на первый взгляд любовных авантюрах и о запойном пьянстве. (ФБР продолжало прослушку ее дома, в том числе спальни.) «Она много курила и заливала горе водкой», – напишет потом в своей книге о покушении Уильям Манчестер 10 . Но членов комиссии больше заботило другое: не лжесвидетельствовала ли она во время первого допроса, особенно когда утверждала, что не знала заранее о намерениях мужа убить президента. Сейчас в верности этого утверждения можно было усомниться, после того как стало известно, что она рассказывала своему менеджеру и своему деверю – но не членам комиссии – о том, что ее муж собирался убить Никсона. Штатные юристы комиссии подозревали, что если Освальд говорил жене о намерении убить Никсона и Уокера, то вполне мог рассказывать и о планах убийства Кеннеди.

Марина Освальд вновь появилась в офисе комиссии 11 июня, в четверг11. На этот раз Уоррен не был с ней любезен и не спешил благодарить за показания. Не спрашивал, как добрый дедушка, достаточно ли у нее и ее детей средств к существованию. Вопросы задавал Рэнкин, и голос его звучал чуть ли не враждебно.

– Миссис Освальд, мы бы хотели услышать от вас об инциденте, связанном с мистером Никсоном, – приступил к дознанию Рэнкин.

Марина, похоже, поняла, что поблажек не будет.

– Мне правда очень жаль, что я не упомянула об этом раньше, – она говорила по-русски, а ее ответы переводил на английский приглашенный для этого переводчик. – Когда я была здесь в прошлый раз, у меня совсем из головы вылетел тот случай с вице-президентом Никсоном. Я не хотела вас обманывать.

– Можете рассказать нам, почему вы не упомянули о том инциденте? – вмешался Форд.

– Я была тогда очень усталой и измученной и думала, что все вам рассказала.

И после этого пересказала, как она выразилась, от начала и до конца, случай с Никсоном – как в середине апреля 1963 года, через несколько дней после покушения на Уокера, ее муж сказал ей, что пойдет в город искать Ричарда Никсона. Освальд, по словам Марины, уверял, что Никсон в тот день был в Далласе. Он схватил пистолет, который хранил в доме, и сказал: «Просто пойду погляжу. Я еще не знаю, буду ли стрелять. Но если подвернется удачный случай, может, и подстрелю его». По словам Марины, она очень испугалась, что муж осуществит угрозу, и заперла его в ванной, чтобы он не мог выйти из дома. «Мы несколько минут боролись, потом он угомонился, – заявила она. – Я еще сказала ему, что, если он выйдет, пусть тогда лучше меня убьет».

Даже пытаясь объяснить пробелы в прежних показаниях, Марина создавала новые сложности, ведь штатные члены комиссии уже установили, что Никсон в апреле 1963 года не приезжал в Даллас. Некоторые члены комиссии задавались вопросом, не путает ли она бывшего вице-президента Никсона с тогдашним вице-президентом Линдоном Джонсоном, который действительно приезжал в Даллас в тот месяц. Однако она заверяла их, что ничего не напутала.