Филип Шенон - Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Через несколько дней после убийства Кеннеди Эндрюс запросил контакта с ФБР и доложил, что Освальд заходил к нему в юридическую контору летом 1963 года, хотел добиться пересмотра «неприятного» увольнения из морской пехоты. Эта часть рассказа Эндрюса заслуживала внимания ФБР и комиссии Уоррена, поскольку было известно, что Освальд очень переживал из-за увольнения. Однако в истории, рассказанной Эндрюсом ФБР, было не только это. Освальд, сказал он, приходил к нему в офис вместе с тремя латиноамериканцами, внешне похожими на гомосексуалов – «три голубых парнишечки», – и, судя по поведению Освальда, Эндрюс и его причислил к голубым. «Он был с мальчишками накоротке, – сказал Эндрюс. – Задницей не вертел, но мне казалось, все они одного поля ягода».

Похоже, у Освальда в Новом Орлеане имелся некий таинственный покровитель. Всего через несколько часов после покушения, заявил Эндрюс, ему позвонил местный адвокат, которого он назвал Клеем Бертраном – тот был как-то связан с «тремя голубыми парнишками» и сам был бисексуалом, – и стал уговаривать Эндрюса немедленно ехать в Даллас защищать Освальда. Комиссия просила ФБР проработать свидетельство Эндрюса, особенно прояснить личность Бертрана, но в Бюро ответили, что им не удалось найти доказательств того, что Бертран вообще существовал. А Эндрюс описывал Бертрана каждый раз по-разному, в том числе во вторник, 21 июня, когда он под присягой давал показания Либлеру.

Либлер попросил его еще раз рассказать, как выглядит Бертран.

– Росту в нем примерно метр семьдесят. Рыжеватый, глаза голубые, румяный, – стал вспоминать Эндрюс.

Либлер заглянул в отчеты ФБР о беседах с Эндрюсом и увидел, что тот вначале утверждал, что рост Бертрана метр восемьдесят пять или метр восемьдесят семь сантиметров. Как так получилось, что Бертран после первых показаний Эндрюса стал на пятнадцать сантиметров ниже, поинтересовался он.

– Я только предположил, – ответил Эндрюс. [22]

Либлер в тот же день предпринял попытку получить более надежные свидетельства от некоего кубино-американского бармена Эваристо Родригеса, который сказал, что Освальд в 1963 году один раз заходил к нему в бар «Гавана» на Декейтер-стрит 7 . С Освальдом были еще двое мужчин, один из них явно латиноамериканец. Родригес вспомнил, что Освальд выглядел пьяным и «растекся» по стойке бара, прежде чем заказать лимонад. Латиноамериканец заказал текилу. «Тогда я говорю: за текилу с него пятьдесят центов, – вспоминал Родригес. – Он стал возмущаться, мол, слишком дорого, и сказал что-то вроде того, что он кубинец… а владелец бара вроде как капиталист».

И хотя другие свидетели настаивали на том, что Освальд никогда не напивался после возвращения из России, Либлер стоял на своем: тот мог находиться в баре с кубинцем, который разделял антикапиталистические взгляды Освальда и, более того, не стеснялся о них открыто заявлять. Он попросил описать внешность кубинца. Родригес сказал, что, как ему кажется, мужчине было лет под тридцать и голова у него была приметная: слишком большая залысина спереди. Либлер вспомнил, что в первых беседах с агентами ФБР Сильвия Одио, описывая одного из латиноамериканцев, которые заходили к ней с Освальдом – она называла его Леопольдо, – сказала, что надо лбом у него была необычная проплешина 8 .

Офис комиссии

Вашингтон, округ Колумбия

июль 1964 года

В ФБР уже несколько месяцев знали из докладов, что комиссия небрежно обращается с секретными документами. Джеральд Форд первым из членов комиссии попал под подозрение, ходили слухи, что он сливает секретные данные, а может, даже рассылает их, что, впрочем, сам он категорически отрицал. Первый задокументированный упрек в серьезном нарушении требований безопасности со стороны члена комиссии был адресован конгрессмену Боггсу, который в апреле оставил копию сверхсекретного документа о покушении, полученного из Белого дома, на переднем сиденье седана «меркурий», выданного ему правительством в служебное пользование 1 . Боггс припарковал машину, на которой были опознавательные знаки, говорящие о том, что она приписана к его парламентскому офису, в балтиморском международном аэропорту Френдшип, недалеко от Вашингтона. Некий житель штата Пенсильвания, паркуясь перед седаном, заметил на его переднем сиденье документ с пометкой «совершенно секретно» и позвонил в ФБР. Насколько он мог судить, двери седана не были заперты.

Утечка по вине Уэсли Либлера оказалась куда более серьезной, чем у Боггса, из-за того что была такой откровенно наглой – и еще потому, что в конце концов привлекла внимание Эдгара Гувера. Директор ФБР узнал о нарушении режима секретности из письма, направленного ему лично в июне отставным офицером ВМС США Джеймсом Р. Дэвидом из Уилметта, штат Иллинойс. Бывший военный спешил доложить о том, чему стал свидетелем на борту самолета компании Northeast Airlines , совершавшего рейс из Кина, штат Нью-Гемпшир, в Нью-Йорк 2 . Это было в воскресенье, 31 мая, в этот день, кстати, в стране отмечали День памяти. Дэвиду досталось место на одном из двух кресел в хвостовой части салона самолета. Борт оказался заполнен под завязку, и последнее свободное кресло занял человек «с рыжими волосами, красным лицом и довольно густой рыжей бородой». Дэвид не смог установить, как его звали, но у него при себе был «черный дипломат», украшенный тиснеными инициалами У. Дж. Л.

Почти сразу же, как только рыжебородый сел, сообщал Дэвид, он открыл дипломат и достал оттуда документ, в заголовке которого значилось: «Министерство юстиции США, копия № 10 из 10, Президентская комиссия по расследованию убийства президента Кеннеди». Дэвид был поражен, когда мужчина начал – «внаглую», как выразился Дэвид, – листать этот, судя по всему, огромной важности документ. «Вверху и внизу каждой страницы жирными красными буквами значилось: “совершенно секретно”, – писал Дэвид. И добавил: – Я без труда мог бы прочесть большую часть этого доклада. Однако, учитывая его секретность, я не стал этого делать – только для большей точности постарался запомнить один фрагмент, в верхней части 412-й страницы, где, насколько я помню, было написано следующее: “Мистер Рэнкин: Он время от времени доставал из кармана бумажник? Миссис Освальд: Нет”».

В ФБР без труда вычислили, что рыжеволосый человек был Либлер, который летел тем рейсом, возвращаясь в Нью-Йорк из своего сельского дома в Вермонте.

Гувер довел эту информацию до сведения Рэнкина, судя по всему оставив за комиссией право решать – по крайней мере в тот момент, – как поступить с Либлером. А Дэвиду Гувер письменно выразил благодарность за то, что тот проявил бдительность и сообщил в ФБР о случае на борту самолета 3 . В архивах Гувера сохранились данные о том, что личность самого Дэвида перед этим усиленно проверяли – нужно было убедиться, что он в свою очередь не будет способствовать дальнейшей утечке информации. Проверка показала, что благонадежность Дэвида за время службы еще ни разу не ставилась под сомнение.